Лоренс Серенак поборол искушение подойти к Стефани и вместе с ней рухнуть на пуховую перину. У него пылали виски.
– Стефани, зачем вы мне это все рассказали?
– Сами догадайтесь.
Она выпрямилась. Вокруг нее медленно опускались пушинки.
– Хочу сделать вам одно признание, инспектор. Довольно странное. Я уже очень давно не находилась наедине с мужчиной – не считая мужа, конечно. И очень давно не смеялась, поднимаясь по лестнице. Я давно ни с кем не говорила о пейзажах, о живописи, о стихах Арагона – не считая детей не старше одиннадцати лет.
Серенак подумал о Морвале. Но прерывать Стефани он не собирался.
– Понимаете, инспектор, просто я слишком долго ждала этой минуты. Всю жизнь.
Он молчал.
– Ждала, что кто-то придет.
«Срочно на что-нибудь посмотри, – приказал себе Серенак. – На оплавленные свечи. На облупившуюся краску на стенах. На что угодно, только не смотри в ее глаза».
– Не обязательно чешский художник, – добавила она. – Но хоть кто-то…
У нее даже голос был фиалкового цвета.
– Если бы мне сказали, что это будет полицейский… – Стефани резко встала и смело взяла Лоренса Серенака за безвольно повисшую руку. – Пошли. Я должна взглянуть на своих учеников.
Она увлекла его к окну. По саду носились деревенские ребятишки.
– Посмотрите на этот сад, инспектор. На розы, на оранжереи, на пруд. Сейчас я открою вам еще один секрет. Живерни – это ловушка. Очень красивая ловушка, что правда, то правда. И подумать трудно, что кто-то может мечтать отсюда уехать. Из такой красоты? Но дело в том, что все это – не более чем декорация. Намертво закрепленная декорация. Никто не имеет права украшать свой дом по собственному вкусу и красить его стены в тот или иной цвет по своему выбору. Здесь даже цветок сорвать нельзя! Запрещено законом, да не одним – их наберется с десяток. Мы живем в картине, инспектор. Мы навечно в ней замурованы. Принято считать, что мы находимся в центре мира, куда стремятся тысячи, десятки и сотни тысяч людей… Но мы сами не замечаем, как постепенно растворяемся в пейзаже. Лак, которым покрыто полотно, въедается нам в кожу и лишает возможности двигаться. Мы обречены на вечное смирение. На отказ от своих желаний. История Луизы, которая собирала в лугах Живерни одуванчики, а потом стала богемской княгиней, – не более чем легенда, инспектор. В жизни такого не бывает. Больше не бывает. – И вдруг закричала в окно: – Назад! Туда нельзя!
Трое школьников как раз собирались пройти по клумбе.
Взгляд Лоренса Серенака метался по саду в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, лишь бы не видеть бесконечной печали в глазах Стефани и не поддаться искушению обнять ее и прижать к себе. Повсюду он видел цветы. Какая гармония красок! Кто способен устоять перед этой волшебной картиной?