Вчера они проговорили несколько часов.
Это был спокойный разговор.
Жак сказал, что он все понял и постарается все изменить.
Что именно изменить?
Стефани ни в чем его не упрекала. Разве можно упрекать человека в том, что он – это он, а не другой?
Жак сказал, что он станет другим.
Стать другим невозможно. И говорить об этом бессмысленно. Стефани приняла решение. Она уйдет от него.
Жак – человек разумный. Наверное, он рассчитывает, что своим смирением вселит в нее дух сомнения. Наверное, говорит себе: надо просто переждать грозу. Встать под зонтиком и спокойно ждать. Зонтик большой, его хватит на двоих. Вдруг Стефани к нему вернется…
Он ошибается.
Стефани долго смотрела на исчерченный для игры в классики школьный двор, на беличью клетку в уголке. В ушах звучали детские крики и смех.
Стефани назначила Лоренсу свидание завтра днем. Разумеется, не в деревне, не перед школой и не возле ручья. Подальше от любопытных глаз. На Крапивном острове. Том самом знаменитом островке, образованном слиянием Эпта и Сены, который приобрел Клод Моне. Художник держал там на приколе свою плавучую мастерскую. Красивое местечко. От деревни до него меньше километра. Чем больше она думала, тем крепче становилась уверенность, что встретиться на Крапивном острове – отличная идея. Лоренс оценит. У Лоренса потрясающее чутье на красоту. Не зря же в доме Моне он моментально понял, что «Девушка в белой шляпе» Огюста Ренуара – не копия, а подлинник. Разум твердил ему, что это невозможно, но он верил не разуму, а своим глазам. В доме Моне осталось много забытых картин. Ренуар, Писсарро, Сислей, Буден… Конечно, есть и неизвестные «Кувшинки». Господи, будь у них время, будь они свободны, с каким удовольствием Стефани показала бы все эти картины Лоренсу. Разделить с ним восхищение шедеврами живописи – что может быть лучше?
Жак выключил свет и повернулся на другой бок. Притворился, что спит. В лунном свете комната казалась волшебным гротом. На ночном столике лежала книга.
«Орельен».
Эта фраза не давала Стефани покоя. «Преступно мечтать, ждет виновного кара». Послание, обнаруженное на поздравительной открытке, найденной в кармане Жерома Морваля.
Слова как будто специально обращены к ней.
Тот, кто не знает следующих строф, кто не читал продолжения этого длинного стихотворения Арагона под названием «Кувшинки», ошибется, решив, что автор осуждает мечту. Ничего подобного!
Все обстоит ровно наоборот.
Разумеется, поэт имел в виду нечто прямо противоположное.
Она, беззвучно шевеля губами, стала читать стихи, которым учила деревенских детишек.