– Я сама не знаю, что это было… Я пыталась как-то доказать тебе, что ты ошибаешься, но ничего не выходило. Твое состояние было похоже на временное помешательство…
– Ладно, допустим, после моего резкого переезда я… как это сказать правильно… ну, решила считать тебя мертвой… Как тогда ты узнала, что я живу в Берлине?
– Хороший вопрос. Мне помогла чистая случайность. Ты забыла у Джакоба телефон. Я так поняла, он смотрел его, так как сам позвонил мне. Сказал, что прочел переписку, где я слезно прошу тебя ответить и дать возможность поговорить. От него я узнала, что вы встречаетесь, скоро свадьба, что твои родители мертвы, – Юлия подчеркнула последнее слово интонацией. – Я испытала жуткий шок, услышав это! Я думала, такую чушь ты сказала только мне, но нет… Ты жила этой мыслью. Мне захотелось поговорить с тобой, узнать, что происходит в твоей душе, но даже когда Джакоб просил тебя поговорить со мной, ты поднимала скандал. Утверждала, что я сумасшедшая, которая преследует тебя! Что тебе это уже надоело, ты заблокируешь мой номер и вообще обратишься в полицию.
Юлия замолчала. Она смотрела прямо в глаза дочери и не отводила взгляд:
– Я попросила, чтобы Джакоб следил за тобой, чтобы по возможности писал мне. Он так и делал. Через несколько месяцев он пригласил меня на вашу свадьбу. Втайне от тебя, конечно. Я прилетела, думала, мы сможем поговорить, но… Я до сих пор не понимаю, почему ты так поступила. Ты выгнала меня, обозвав перед всеми сумасшедшей. Неужели я так ненавистна тебе?
– Я не понимаю… Это совсем на меня не похоже…
Губы Эрны задрожали, она не помнила ничего, что говорила сейчас мама. Она не верила этому. Такое чувство, что Юлия рассказывала о совершенно другом человеке. Пусть девушка была зла на мать, пусть считала ее виновной в том, что случилось два года назад. Но хоронить мать заживо, да еще выгонять с собственной свадьбы?! Насколько сильно нужно ненавидеть человека, чтобы так поступать?! Девушка проглотила нахлынувшие слезы и обратилась к маме:
– Мне все еще больно от того, что случилось в марте… Я никогда не смогу забыть этого… Я не обещаю, что быстро поменяю свое отношение к тебе, но мне правда ужасно стыдно. Не верится, что я могла так поступить с тобой. Пусть мы не ладим, пусть мы не близки настолько, насколько хотелось бы, но никто не заслуживает такого.
Проговорив это вслух, Эрна осознала, что как бы ей ни хотелось обвинять мать в том, что случилось с девушкой в марте, Юлия не виновата. Никто не виноват. Эрна сглотнула, набралась смелости и, удерживая слезы, продолжила: