Единственным интересовавшим её предметом по-прежнему оставался танец.
Евгении посчастливилось обладать одной крайне полезной для будущей артистки чертой: она точно знала, чего хотела, и не боялась идти к намеченной цели. Эта привлекательная, общительная и, без сомнения, амбициозная 19-летняя девушка почти сразу же после приезда в Рим прилагает усилия к тому, чтобы стать частью здешней богемы. И ей это удаётся с завидной быстротой: она заводит знакомство с Антонио Джулио Брагалья – одним из ярких представителей футуристического движения в итальянском искусстве того времени.
Будучи многогранным человеком, Брагалья вошёл в итальянскую историю в первую очередь как новатор и популяризатор фотоискусства. Его эксперименты привели к возникновению нового течения в фотографии под названием «фотодинамизм». Брагалье нравилась эстетика «следов» и всевозможных «наложений», которые достигались за счёт движения фотографируемого объекта и его яркого освещения. В целом, даже сегодня его работы вызывают неоднозначную реакцию, однако в кругах итальянской богемы 1920-х годов Брагалья, безусловно, был значимой величиной.
Ещё одна из его заслуг – это создание так называемого Дома искусств Брагалья, который Антонио «скромно» назвал в честь себя самого. Как сказали бы сейчас, Дом искусств стал площадкой для самых смелых экспериментов. Двери Дома Брагалья были открыты для творчества всех направлений: здесь читали лекции, издавали книги и журналы, выступали звёзды балета, устраивали мимические и танцевальные вечера… Правда, усердие новаторов могли оценить не все, и один раз новоиспечённому Дому искусств даже пришлось сменить месторасположение, потому как жильцы соседних домов выступили категорически против «футуристического» шума и топота.
И пусть эксперименты Дома Брагалья не всегда находили понимание у простых сограждан, однако для творческих людей 1920-х годов он светил ярко, подобно путеводной звезде. Лучше всего о значении Дома сказал много лет спустя итальянский писатель и режиссёр Курцио Малапарте: «…все лучшие из нас родились там: из того литературного, художественного, театрального опыта, из тех встреч со всем самым новым и дерзким, что было в европейском авангарде ‹…› Нужно мысленно перенестись в нищую, ханжескую, провинциально-обывательскую, мелкобуржуазную страну, каковой в идейном и художественном отношении являлась тогдашняя Италия, чтобы осознать значение Антона Джулио Брагальи и объединившейся вокруг него молодёжи, жаждущей обновления искусства и литературы».
Юная Евгения из России сумела органично войти в этот круг избранных, для которых Брагалья предоставил возможность продемонстрировать миру свой талант. 4 июня 1921 г. она дебютирует здесь в сольном концерте «Мимические действия и танцы», и сразу же обращает на себя внимание своей безупречной пластикой, изящными движениями и ослепительной красотой. В её образе проглядывало что-то античное. И здесь же с лёгкой руки основателя Дома она получает псевдоним, который быстро вытеснит её настоящее имя и под которым она войдёт в историю. «Я русская» – эти слова призваны звучать гордо и украшать танцовщицу лучше любой диадемы. Это своего рода пароль в мире танца, потому что уже давно всем известно, что лучшие танцовщицы – это именно русские.