Подойдя к стеллажу, он произнес: «Охус-Бохус». Так звали мифического скандинавского мага и демона. Система распознавания голоса отреагировала: стеллаж повернулся, открыв проход. Перселл вошел в потайной коридор – один из целой сети таких коридоров, пролегавших внутри стен. Войдя, он произнес латинскую фразу: «Hoc est corpus meum»[18], вернув стеллаж на прежнее место.
В конце потайного коридора была дверь, замаскированная под высокое, от пола до потолка, зеркало. Прислуга не знала о потайных коридорах, поэтому он сам периодически протирал зеркало. Перселл остановился полюбоваться своим отражением. Он считал, что выглядит удивительно и загадочно. Затем нажал потайную пружину на раме зеркала и открыл еще одну потайную дверь.
За ней находилась потайная лестница, ведущая вверх и вниз. Он спустился вниз и очутился в комнате площадью двенадцать квадратных футов, где хранились самые дорогие книги его коллекции. Там Перселл произнес слово «абракадабра», открывшее очередную потайную дверь. Он очутился в помещении, уединенностью не уступавшем забытым катакомбам, замурованным тысячелетие назад.
Сколько Перселл себя помнил, слова «секретный», «потайной», «уединенный», «загадочный» и «конфиденциальный» всегда тихо будоражили его. Это ощущение сохранялось у него с детства.
Напротив потайной двери, через которую он вошел, находилась изолированная стальная дверь весом в восемьсот фунтов. Дверь открывалась набором комбинации цифр или словами «Hola Nola Massa» – заклинанием, с помощью которого средневековые черные маги закрепляли успех своих деяний.
Перселл произнес эти слова, и дверь открылась. Он вошел в помещение, отдаленно напоминавшее небольшую квартиру, в которой пока не было ни мебели, ни отделки. Первая комната была размером двадцать на тридцать футов. За ней находилась полноценная ванная комната, в которой имелись холодильник и микроволновка. Стены и потолок имели трехфутовую толщину и были изготовлены из наливного бетона, армированного сталью, покрыты звукоизоляционными панелями дюймовой толщины и внешними декоративными панелями. Если бы Перселл принес сюда свой айпод и врубил на полную громкость какую-нибудь душераздирающую композицию в стиле хэви-метал, по другую сторону восьмисотфунтовой двери были бы слышны лишь слабые, трудно распознаваемые звуки. А через несколько шагов исчезали и они.
Это помещение было одним из трех убежищ, расположенных в разных концах дворца. В случае нападения террористов или проникновения грабителей Перселл мог в них укрыться и ждать, пока полиция разбирается с непрошеными гостями. Два других убежища не были так глубоко упрятаны и тщательно укреплены, как это. Сооружение всех трех проходило тайно, и городской департамент строительства ничего о них не знал.