Кипп бежал по лугам и перелескам, изобиловавшим живым ланчем и обедом, а его голод только усиливался.
Казалось бы, когда голод станет невыносим, он мог бы убить какого-нибудь плоскозубого зверька, чтобы не умереть от голода самому. И потом, кролики и белки не принадлежали ни к человеческой породе, ни к собачьей.
Они не были его сородичами. Природа разрешала ему употреблять их в пищу. Они были дичью.
Человеческий уровень интеллекта, его благословение, в нынешних условиях становился почти что проклятием. Киппу было ведомо сострадание.
Милосердие. Жалость.
Очень обременительные качества.
Сострадание. Милосердие. Жалость.
В такие моменты обоняние становилось философской категорией.
Обоняние занимало центральное место в жизни собаки, превосходя человеческое в двадцать тысяч раз. В носу Киппа было сорок четыре мышцы, тогда как у людей – только четыре.
Обоняние передавало ему больше информации, чем пять человеческих чувств, вместе взятых. В его случае – слишком много информации.
Низшие животные черпали радость в самом факте их жизни. Их радость Кипп обонял столь же отчетливо, как запахи их помета, мускуса, дыхания и теплой крови.
Сострадание и милосердие против инстинкта выживания.
Люди частично решили эту проблему, отгородившись от тех, кем они питались, создав бойни и профессию мясника.
У Киппа не было кредитной карточки, чтобы расплатиться с мясником.
Положение, в котором он оказался, называлось «кризисом совести».
Его голод усиливался.
Обитая в собачьем теле и душой будучи наполовину собакой, он не спешил безостановочно на поиски мальчика и не торопился искать способы утоления голода.
Его отвлекло чисто собачье желание порезвиться.
Кипп приметил стайку бабочек. Он не пытался их укусить, а просто бежал за этими удивительными крылатыми созданиями, восхищаясь их воздушным танцем, не требовавшим никаких усилий.
Где-то через полмили его внимание привлек воздушный шар, плывший над полем. Шар несколько утратил первоначальную форму, но внутри оболочки оставалось еще достаточно гелия.
На поверхности шара краснела надпись: «ПОЗДРАВЛЯЕМ».
Кипп погнался за шаром.
В складках оболочки угадывалась и вторая строчка: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ».
Такие шары Кипп уже видел. Однако этот удивил его странностью своего местонахождения.
Яркий, с зеркальной поверхностью майлар[6], шар плыл над пустынным лугом, и это заворожило Киппа. Казалось, шар что-то значил.
Кипп бежал за шаром, подпрыгивал, чтобы ухватить зубами красную ленточку. Несколько раз он почти настигал ленточку, но зубы щелкали в воздухе. Раздосадованный, он подпрыгивал все выше и выше.