. Мы устали, пережили не самый приятный день, и...
“Мужчины всегда хотят только этого”, да, мама? Но, быть может, ты встречала в жизни каких-то совсем не таких мужчин?
И я сказала то, что сказала однажды Бэну. Бэну, который далеко. Который там наверняка поступит в Академию магии, как мы мечтали. И найдёт себе хорошую, достойную магичку.
Раньше эти слова принадлежали только нам. Но я могу теперь сказать их другому, чужому, нелюбимому.
Это будет мой способ предать.
— Я не хочу ждать особых моментов, если всё может кончиться в любой момент. Я хочу быть с тобой. Только с тобой. Сейчас.
Тогда принц поцеловал меня снова...
И больше не стал отстраняться.
Алисия Майлифф
*
Каюта оказалась закрыта.
То есть запечатана наглухо, без возможности хоть как-то открыть дверь.
Я металась по узкому пространству, пытаясь добраться хотя бы до аварийного рычага, но его намертво заклинило. Таким образом, даже позвать в нашу каюту управляющего маголётом не получалось. И скажу честно: вся эта ситуация пугала, особенно учитывая моего соседа. Это очень напоминало сюжет одной из тех страшных историй, что в великом множестве можно найти на полках книжных магазинов. Сама я, признаться, тоже уважала сказки о восставших мертвецах да страшных тайнах… и вот, как говорится, познала на своей шкуре.
Мой попутчик, правда, не пытался восстать из мёртвых (благо он всё ещё был жив), покусать меня или нечто в этом роде. Но он явно пребывал на грани между жизнью и смертью. Я же, будучи хищной фоморой с ртутными перьями, успехами в лекарском деле похвастаться не могла. Одни мои прикосновения могли бы отправить бедолагу на тот свет: всё же, после рандеву в драконьей столице я успела основательно проголодаться.
Надев плотные перчатки и стараясь не прикасаться к ранам, я кое-как влила в рот несчастному заживляющее зелье из собственного походного арсенала. Разумеется, этого было недостаточно, но больше я ничего ему предложить не могла.
Потом я буквально рухнула на своё сидение, ощущая предательскую дрожь в ногах. В груди зудело дурное предчувствие: ярко-алые жёсткие волосы соседа в сочетании с оранжевым оттенком кожи намекали на то, что передо мной уроженец островов Иока. Тех самых, где ещё разрешено рабство.
А Бэннард Финн был рабом. С островов.
Такое совпадение наводило на очень, очень нехорошие мысли.
Я хмуро смотрела на него. Молод ли он? Красив ли? Это сложно было сказать с учётом того, насколько сильно это тело было изломано. Но я бы поставила, что спутнику моему не больше тридцати… И вот тут назревал вопрос: а к чему это всё, собственно?