— Убрать бы её всё равно не помешало. Но это сейчас не так важно. Я спрашивал не о ней, а о клятве!
— Метка и есть часть этой клятвы. В случае, если кто-то её нарушит, она станет «чёрной» и начнёт разрастаться, причиняя предателю немыслимые страдания! — патетическим тоном вещал староста, размахивая руками и напустив на себя таинственный вид. — А что? Хочешь прикончить кого-то? Я так и знал, что в тебе дремлет кровожадный демон!
— Прекрати паясничать, Лёха! — рявкнул я, поднимаясь с дивана, и застыл посреди гостиной, разрываясь между желанием оставить всё как есть и стремлением поскорее во всём разобраться. Друг тем временем состроил обиженную мину и отвернулся.
— У Мэйли был агент среди учеников, сливающий ей информацию. Не знаю чем она его смогла заинтересовать. Как бы то ни было, но свою задачу он исправно выполнял и даже участвовал в сливе информации о моём похищении. Наташ… Наталья Александровна слышала его голос и уверена, что это был кто-то из учеников. А Мэйли даже отцу отказалась рассказать о нём, — поделился я частью того что узнал, подслушивая разговор в резиденции Тёмного Клана.
— Припоминаю… Но будь это кто-то из наших, метка уже сожрала бы его или как минимум свела бы с ума! — категорично и неожиданно зло заявил рыжий, внимательно изучая картины на стене, — Уж поверь, у меня была возможность убедиться в том, как чётко и безжалостно работает ритуал!
Проследив за его взглядом, увидел выполненный углём портрет молодого парня — угрюмого и в тоже время невероятно обаятельного. Впечатление не портили даже впалые щёки с редкой щетиной и тёмные круги под глазами.
— Я верю тебе. Но фактам верю больше. Парни не упустили бы возможности упомянуть о том, что за время нашего отсутствия в Школе кто-то умер. Или ты думаешь, что мы могли пропустить столь знаменательное событие?!
— Логично, — хмыкнул Алексей, — И не поспоришь ведь. Что предлагаешь? Проверить всех учеников? Как ты себе это представляешь?
— Не всех. Только одного…
* * *
— Карты — изобретение дьявола! — громко и угрожающе прозвучало в тишине комнаты общежития. Слова говорившего не могли принадлежать человеку. Клокочущее рычание интонаций могло принадлежать только злобному демону…
Тревожно ворочающийся в своей кровати Савелий Давыдов вынырнул из мучительной полудрёмы, заменяющей ему сон. Вынырнул, обливаясь холодным потом и не сразу отдавая себе отчёт в действиях — ему показалось что терзающие по ночам кошмары лишь перешли в новую стадию. И поэтому поразмытый человеческий силуэт возле незашторенного окна на мгновение стал для него живым воплощением ужаса.