Кубицы рылись в пыли, питух сидел на бортике деревенского колодца и пытался дотянуться до воды соломинкой. Никто не обращал внимания ни на них, ни на меня.
Я подёргал двери почты: было закрыто.
– Обед у них, – объяснила старушка, стоявшая последней в очереди в магазин.
– Спасибо, – сказал я, – а кстати, вы не видели тут мальчика? Зовут Женькой.
Не успела моя собеседница открыть рот для ответа, как небо вдруг разом потемнело. Очередь всполошилась.
– Под крыльцо, живо! – скомандовала бабушка, хватая меня за руку.
Всё живое попряталось. Три старушки втиснулись в невеликое пространство деревенского магазинчика, мы укрылись под крылечком, кубицы залегли в лопухах. Питух от волнения потерял равновесие и спикировал в колодец. Пропали куда-то трудолюбивые огородники и ленивые собаки.
– Что случилось? – шёпотом спросил я старушку, но ответа не получил. Зато ожил наушник:
– В вашу сторону идёт стая ворон. Раньше они с неба на всех каркали. А теперь молча летают. Страница семь.
Нашарив за пазухой тетрадку, я кое-как открыл нужную страницу. Так и есть, в слове «каркают» буква «р» была пропущена.
Через несколько томительных минут моя спасительница сочла, что угроза миновала и из-под крыльца можно вылезать.
– Был здесь твой мальчик, – сказала она, глядя на меня укоризненно. – Сам видишь, чего понаделал. Ты уж ему, как догонишь, уши-то надери от меня, грамотею!
Из колодца доносилось довольное бульканье.
8
За околицей деревни я остановился, чтобы свериться с планом местности. Карта была нарисована общими усилиями четырёх добрых старушек на обороте справки от ветеринара, выданной корове Зорьке в том, что она страдает. Чем страдала Зорька, я так никогда и не узнал, потому что окончание фразы скрывалось за жирным оттиском треугольной печати.
Стрелка на карте пересекала поле и упиралась в овраг. Поле было обыкновенное, частью засеянное пшеницей, частью отданное под картошку. Мой путь пролегал по разделяющей меже. Под ногами сновали полевые мишки.
Здесь я встретил первого в своей жизни короля.
На короля он совершенно не походил, поэтому я тихонько спросил дедомраза: может ли это быть правдой.
– Может быть, – сказал тот, – а может и не быть. Такое уж это место – сны. Тут в кого ни плюнь, каждый какой-нибудь король. А вот найти толкового сантехника – проблема.
У короля не было ни трона, ни мантии, и судить о его титуле я мог исключительно с его собственных слов. Облачённый в линялую тельняшку, защитного цвета штаны и резиновые сапоги, он стоял на четвереньках возле картофельной части поля и ругался с картошкой. На королевской голове красовалась самодельная шапка из сложенной газеты.