— Грех это, — умоляюще прошептала Груша.
— Ты еще морали меня будешь учить, гадкая девка?! — закричал Урусов. — Хочешь, чтобы тебя запороли до смерти на конюшне?
Груша застыла от страха и судорожно сглотнула. Константин тяжело уселся в кресло, стоявшее напротив кровати.
— Я жду, — процедил он.
Груша опустила глаза в пол и принялась расстегивать пуговицы на груди. Пальцы ее дрожали, лицо пылало, а из глаз против воли лились тихие слезы. Расстегнув пуговицы до талии, она медленно спустила платье на пол. Остановилась и опустила руки.
— Продолжай, — произнес Константин хрипло. Задумав эту гнусность, он даже не представлял, что зрелище будет столь эротичным и возбуждающим.
Груша сняла нижнюю юбку и опустила ее на пол, оставшись в легкой длинной рубашечке, которая доходила до колен. От стыда сжала руки на груди, не решаясь снять последние покровы.
— Ну! — прикрикнул на нее князь.
Дрожащими руками, чувствуя, что глаза заволокла пелена слез, Груша осторожно спустила лямочки сорочки с белоснежных плеч, и тоненькая легкая вещь упала к ее ногам. Вновь выпрямившись, она инстинктивно скрестила руки на груди, пытаясь прикрыться от его жадного взора. Но Константин тотчас угрожающе выдохнул:
— Убери руки…
Опустив трясущиеся ладони, Груша прикрыла глаза, ощущая, что ее всю трясет от унижения и неимоверного стыда. Еще никогда ни один мужчина не видел ее обнаженной. И в эту минуту вот так раздеться перед Урусовым она смогла только из-за дикого страха перед обещанным наказанием.
От великолепного зрелища, которое открылось Константину, у него невольно перехватило дыхание. Ее тело было не просто прекрасным, а совершенным и невозможно восхитительным. Нежные, белые тонкие плечи; высокая девичья грудь с небольшими розовыми сосками; невероятно узкая талия; округлые, чуть полноватые бедра; легкие светлые колечки волос между ног и точеные длинные ноги в простых чулках с лентами на коленях вызвали в Урусове неистовый поток вожделения. Трясущимися от возбуждения руками Константин быстро схватил портсигар с изящного столика, который стоял рядом с креслом, и нервно закурил сигару.
Слезы текли из закрытых глаз девушки и капали с подбородка на белоснежные полушария грудей. Князь молчал, а Груша ощущала на себе отвратительный жадный взгляд, который ласкал ее тело. Уже почти полчаса стояла она около окна: обнаженная, безмолвная и напуганная его угрозами.
Урусов курил сигару за сигарой, не в силах сдвинуться с места или оторвать алчный взгляд от обворожительного и соблазнительно юного тела. Он понимал, что это гадко, так унижать Грушу, но досада от ее холодности и огромное страстное желание были сильнее доводов рассудка.