— Естественно, Федор Ильич, — заметил Елагин. Мужчины медленно шагали по широкому проходу, рассматривали огромное обветшавшее здание. В тишине Груша отчетливо слышала каждое их слово. Елагин добавил: — Проще оранжерею снести. А на этом месте новые добротные конюшни построить или конный завод по выведению племенных рысаков можно обустроить.
— Но как-то ломать здесь все жалко, — заметил Степан. — И столько цветов здесь. Покойная княгиня уж очень любила это место.
— А теперь оно никому не нужно, — заметил Елагин сухо.
— Вот именно, — заметил Федор. — Степан Алексеевич, Андрею Прохоровичу виднее.
— Князь приказал мне место найти для рысиного завода, — бросил Андрей. — Я вот и подумал, раз оранжерея эта никому не нужна, а фундамент здесь добротный, можно его использовать при строительстве. И место здесь высокое, теплое, как раз для разведения молодняка подойдет.
Мужчины остановились, осматриваясь по сторонам, и уже начали обсуждать, куда девать старое стекло из оранжереи. Груша некоторое время напряженно слушала их разговор, но, наконец, не выдержав, вышла к ним навстречу.
— Извините меня, — заметила девушка, приближаясь к мужчинам. — Но здесь, кроме роз, еще много диковинных редких растений. Княгиня Мария Кирилловна собирала их по всей России, жалко будет губить это все.
— И эта еще здесь, — пробубнил Елагин, отворачиваясь от Груши, когда она поравнялась с ними. Федор и Степан поздоровались.
— Я тоже думаю, что надо обо всем хорошенько поразмыслить, Аграфена Сергеевна, — заметил Степан. — И впрямь, Андрей, при покойной княгине уж больно это место красивое было.
— Андрей Прохорович, — обратилась Груша к Елагину умоляюще, устремив на него взор. — Прошу, не надо здесь конюшню устраивать. Я постепенно приведу все цветники в порядок.
Андрей обернулся к девушке и презрительно смерил ее взглядом.
— Еще барские сожительницы указывать мне будут, что делать, вот новость! — злобно выплюнул Елагин. Груша испуганно замолчала и напряглась. Она поняла, что он специально унизил ее пред всеми. А Андрей все в той же задиристой обидной манере продолжал: — Вы, Аграфена Сергеевна, лучше бы в княжеской спальне командовали, а не здесь! Как-нибудь без ваших советов обойдемся.
От унижения Груша смертельно побледнела, а через секунду покраснела от стыда. Она отметила на себе заинтересованный пытливый взор Федора и жалостливый взгляд Степана. Елагин же глядел хмуро и зло, как и в предыдущие дни. Мало того, в данную минуту его злоба просто вырывалась наружу, и он, не стесняясь мужчин, оскорблял ее открыто, совершено не жалея. И отчего-то в этот миг Груша ошарашено поняла, что Елагин задумал сносить оранжерею именно из-за нее, а точнее, назло ей. Ведь он прекрасно знал, что она, Груша, была единственным человеком в усадьбе, кто любил это место, ведь только здесь девушка искренне радовалась. И теперь, явно желая как можно больнее задеть ее и обидеть, Андрей словно специально выдумал непосредственно здесь устроить конюшни, тогда как свободной земли в имении было предостаточно.