— Пойдем, Федор Ильич, обсудим все на улице, — велел властно Елагин и, бросив последний уничтожающий взор на девушку, направился к выходу с молодым человеком.
С глазами, полными слез, Груша смотрела вслед мужчинам, отчетливо понимая, что Елагин действительно задумал осуществить этот ужасный план по сносу оранжереи. Степан остался рядом с ней, как-то озабоченно глядя на бледное лицо девушки. Увидев на ее глазах слезы, он участливо, ласково вымолвил:
— Не обижайтесь вы на него, Аграфена Сергеевна. Он последнюю неделю сам не свой. Сердит, как черт, да бранит всех подряд. — Степан осторожно погладил локоть Груши, словно успокаивая ее, как ребенка, и уже проникновенно и тихо добавил: — Что же думаете, я не понимаю, Грушенька, что вас никто и не спрашивал, хотите ли вы с барином миловаться али нет?
После этих слов Степана, девушка лишь горестно всхлипнула и, закрыв лицо ладонями, бегом устремилась в дальний уголок оранжереи. Степан, проводив стройную фигурку Груши долгим взглядом, быстро пошел вслед за Елагиным и Федором наружу. Когда он вышел, Федор произнес:
— Надо будет, наверное, мужиков шесть на разломку поставить, как вы считаете, Андрей Прохорович?
— Не меньше, — кивнул Елагин и, увидев Степана, что приблизился к ним, обратился к нему: — Как думаешь, Степан, сколько ясельных загонов нужно будет на первое время?
Степан хмуро взглянул на Елагина и, проигнорировав вопрос, строго спросил:
— И чего ты накинулся-то на Аграфену Сергеевну, не пойму? И обидел ни за что?
— Ты что это, Степан Алексеевич, никак защищать ее вздумал? — опешил Елагин.
— Да, вздумал. Не прав ты Андрей, — ответил Степан, желая осадить Андрея. Коренастому, крепкому Степану было уже за тридцать. Светлые русые волосы и небольшая короткая борода совсем не портили его приветливого славянского лица. Он был неженат и не думал о девках, занимаясь день и ночь с лошадьми, в которых души не чаял. Сам мужик был свободным и за свою работу получал небольшое жалование от князей, ибо прекрасно разбирался в лошадях и их разведении.
— Вот бы эту цацу, Аграфену Сергеевну, снова на кухню определить, хорошо она там смотрелась! — недовольно заметил Андрей.
— Так тебе князь и позволил его новую игрушку на кухню сослать, — усмехнулся не по-доброму Степан.
— А как же еще по-другому с блудливыми девками-то? — выплюнул Елагин. Федор молчал и, переводя взор на мужчин, тихо стоял, боясь вмешиваться. Он видел, Андрей и Степан оба бледны и бросают друг на друга недовольные взгляды.
— Ты же знаешь, что ее мнение мало кого интересовало, — ответил ему Степан. — Тем более все знают, что князь сразу по приезде из-за границы стал домогаться ее. Так это и неудивительно, красавица-то она писаная. Бывает, посмотришь на нее, так и кажется, что не простая девка, а царевна неземная…