Сначала у меня на полочке в кабинете заплясали статуэтки. Я решила, что пора отдыхать, причем желательно у психиатра, но к статуэткам присоединились шторы, лампа и ковер.
— Или я сошла с ума, — пробормотала я, вставая из кресла и уворачиваясь от плясавших предметов, — или это Агнесса.
До двери я добралась без приключений, дважды уворачивалась от статуэток, пытавшихся стукнуть меня по затылку, и в коридор выскочила, здоровая физически, но отнюдь не психически.
— Милая, ты в порядке? — ко мне уже спешили бабушка и дед.
Я кивнула.
— Что это?
— Стихийная магия, родная. Такие вещи на расстоянии не гасятся. Ты знаешь, где источник?
— Догадываюсь…
«Источник» действительно оказался в номере-люкс вместе со своими подопечными.
По комнате весело порхали полупрозрачные бабочки, миниатюрные кентавры и пузатые детки с крылышками. А запах… Вино, коньяк, лимонад — я навскидку определила эти три напитка, хотя, скорее всего, выпили здесь гораздо больше.
Агнесса вместе с дриадой и горгульей сидели за столом, пригорюнившись. Каждая из них подпирала рукой щеку. Втроем они выли что-то, что при большом желании можно было опознать как песню.
— Лес густой, лес дремучий, лес холодный, — задавала темп дриада, — да во том лесу чудища живут.
— Ой ты ж небо мое, небо ясное, ой да на кого ж ты меня да покинуло, — вторила ей горгулья.
— Ах, любила я парнишу, краше не было в селе, — подпевала им обеим Агнесса.
Все трое были пьяны.
Не успела за нами закрыться дверь, как Агнесса, заметив недовольное начальство, попыталась подскочить со стула и вытянуться по струнке. Не смогла. А вот мутную жидкость из хрустального бокала, стоявшего на столике возле ее места, расплескала.
Жидкость разлилась по ковру, собралась в одну гигантскую каплю и целенаправленно поползла к нам.
— Ба? — вопросительно позвала я.
— Это прерогатива деда, милая, — последовал ответ.
Дед посмотрел на каплю — та съежилась до размеров пылинки и мгновенно пропала. Затем дед перевел взгляд на пьяниц. Те вздрогнули, застонали, сжав руками головы.
— Ба, тут увольнения практикуются? — задумчиво спросила я.
— Не надо, — пробормотала Агнесса, придерживая голову теперь уже двумя руками, — не надо увольнение.
— И правда, — задумчиво откликнулась бабушка, — тут не увольнение нужно, а отдельная звукоизолированная комната и эта милая девушка в качестве «врача». Думаю, через несколько часов общения с ней выздоравливать от сердечных ран будет сто процентов клиентов.
Агнесса покраснела. Я, в красках представив нарисованную моим воображением картину, рассмеялась.
Горгулья с дриадой выписались на следующий день, предварительно оставив в книге жалоб замечание, что хозяйка гостиницы помешала их душевной беседе с ее заместительницей.