— Касандер, правитель мой, ты такой еще неопытный, — барон прижимает меня к себе, его глаза лучатся нежностью.
— Брось… Ты ведь знаешь, что твои слова уже ко мне не относятся.
— Да, я же не о количестве! Тут качество важно, понимаешь?! Ты еще слишком наивен и страдаешь юношеской слепотой. Зачем тебе Тау, если есть я?
— Юнгс! Замолчи и приступай к выполнению моего приказа! — злюсь я, — Негоже слуге поучать господина.
— Как будет угодно, мой Правитель! — Юнгс припадает на одно колено и замирает. Но не проходит и мгновения, как он вскакивает, срывает мою накидку, и мы оба летим вниз на черный ворс податливой ткани.
Его руки быстры, но очень нежны. Вскоре я объят пышным мехом королевской накидки, который ласкает мою наготу. Я абсолютно гол, и взгляд барона пленяет каждую частичку моего незащищенного тела. Я лежу на спине, а Юнгс сидит и рассматривает меня как карту местности.
— Юнгс… — шепчу я.
— Ты прекрасен, — отзывается он, не сводя с меня серьезного взгляда, — И как можно, обладая каждую ночь таким богатством, не ценить его… Да, я бы умер от счастья, достанься ты мне!
Я закусываю кисть, чтобы не разрыдаться. Как бы мне хотелось услышать эти слова из уст Тау!
— Ты уверен? — шепчет барон.
— Не переживай. Я подготовился, так что можешь не опасаться испачкаться.
— Да я не это имел ввиду! Ты всегда чище слезы младенца.
— Тогда что?
— Кас, я не взял с собой жира лаванды… — извиняется Юнгс.
— Ничего… Я переживу.
— Ладно, я увлажню тебя языком.
Он раздвигает мои ноги, приподнимая руками бедра, и ныряет вниз. Я вздрагиваю от прохладного прикосновения. Юнгс на секунду отрывается и произносит:
— Ты так возбуждаешься от моего языка. Мой правитель, тебе совсем плохо?
— Да… Заглуши боль в моей груди! Прошу!
— Хорошо! Я обещаю подарить тебе наслаждение, куда большее нежели то, что дает Тау. Я превзойду.
Юнгс расстегнул свои штаны и быстрым движением притянул мои бедра. Я помог ему войти в меня, и наша страсть бурей разлилась по шатру. Я задевал ногами столы с магической утварью и разбрасывал фетиши, а Юнгс не знал усталости, кидая меня на ложе. Он пульсировал во мне, даря неземное наслаждение. Но оно не сравнивалось с удовольствием души, когда она сплетается с любимым человеком. Я тысячу раз предпочту болезненный контакт с Тау, нежному слиянию с Дерфи. Любовь — страшное оружие слепоты.
— Касандер, тебе хорошо? — Юнгс застыл надо мной и изучал влажным взглядом.
— Да, — простонал я, сжимая в руках мех накидки, — Еще… умоляю…
— Усилим чувства, — прошептал он и, прижимаясь всем телом, — Не слишком тяжело?