Под утро, окончательно обессилив от ночного бдения, я пошел на кухню заваривать себе кофе. Было около семи часов. По телевизору шла очередная ерунда, сутра программы отличались такой же бессмысленностью, как и вечером. Выключив мусорный ящик, я не знал, чем себя занять. В квартире стояла тишина. Отмучавшись и вымотавшись болью, Альентес впал в глубокий сон и теперь мерно посапывал.
Я гулял по квартире, если конечно по 20 метрам можно совершать прогулки. Делать было совсем нечего…
Я скользнул в ванную. На полу валялась окровавленная сутана моего товарища, видимо, он не в силах был привести одежду в порядок и просто ограничился сменой балахонов. Вообще Аль не отличался разгильдяйством, наоборот ему сопутствовали чистота и порядок во всем. И тщательно выстиранное и аккуратно развешенное на веревках белоснежное белье лишь подтверждало мое суждение.
Я недолго думал, прежде чем наполнить таз водой с порошком и приняться за стирку. Сутана отстирывалась тяжело, застарелая кровь прочно въедается в ткань и потом крайне тяжело отходит. Вода окрашивалась в бурый противный цвет с резким и удушливым запахом. Но мои руки и нос не чувствовали отвращения, ведь это была кровь Альентеса.
Победив пятна, я повесил одежду на полотенцесушитель, а сам вернулся на кухню допивать остывший кофе. Только сев на стул, я понял, как сильно устал и как ломили мои кости от проделанной работы. Рассветное солнце безжалостно резало глаза. Я зажмурился и облокотился на холодильник. Приятный медовый цвет растекался под веками, а теплые лучи согревали кожу уютом. Мне стало так хорошо… Я совсем не заметил, как провалился в дремоту.
— Напрасная работа, — разбудил меня хриплый голос Альентеса.
Он проснулся и стоял напротив меня, сжимая в зубах сигарету.
— Ты о чем? — спросонья не догадался я.
Он не ответил, лишь подошел к окну и застыл, остановив свой взгляд на детской площадке.
— Я просто постирал от нечего делать, — наконец, до меня дошло.
— Я собирался ее выкинуть…
— Теперь не придется, — я улыбнулся.
Альентес не ответил, предпочтя закурить следующую сигарету, уже вторую по счету.
— Как ты себя чувствуешь? — побеспокоился я.
Он пожал плечами и небрежно кинул в мою сторону:
— Не видишь?
— Наверное, тебе надо выдержать постельный режим…
— Нет, все хорошо. Температура бывает только под вечер. К тому же, мне уже значительно лучше. В первые два дня действительно был повод для беспокойства.
— Что? — я подскочил, — Если свое состояние ты называешь «значительно лучше», то как же ты себя чувствовал? И почему никого не позвал на помощь??? Как это безрассудно!