— Так давай! Чего сидишь! — прикрикнул Мирослав.
— Э, простите, — парень полез дрожащими руками во внутренний карман пиджака, извлекая карту. — Вот, пожалуйста.
Он протянул сверток вампиру и затрясся еще сильнее.
— Большое спасибо, Станислав, — Каруман наклонился к пареньку и доброжелательно улыбнулся.
— Это… как вы… Мое имя… Вы читаете человеческие мысли? — воскликнул парень, подпрыгивая в кресле.
Каруман удивленно захлопал глазами.
— Вообще-то, здесь написано, — его тонкий палец скользнул по глянцу карты, указывая на карандашную запись «Стас Волгин».
— Э-э-э, — Стас пошел красными пятнами и отчаянно воевал с желанием сползти под стол, — это мама написала… У нее есть странная привычка подписывать вещи. Боится, что я их посею.
— У тебя заботливая мама, не стесняйся этого, — Каруман похлопал мальчишку по плечу, что ввергло того в ступор.
Вампир расстелил карту и стал усердно рассматривать.
— Что скажете? — через десять минут молчания первым ожил Леонид.
— Несомненно, это наш случай, и, как мне кажется, все дороги ведут к Лосиному Острову, — задумчиво произнес Каруман.
— Кажется? — с досадой в голосе проворчал отец Родион.
— Я не могу точно заявлять! — Каруман сдвинул брови.
— А кто может? — взвизгнул нетерпеливый священник.
Снова повисла напряженная пауза, потому что Каруман застыл с глупой, даже по меркам людей, улыбкой на лице.
— Не может быть и речи! — закричал проницательный Никоненко, роняя сигару. — Вы в своем уме? Нет, я все понимаю, но вы помните, сколько проблем у нас было в последний раз?
Каруман медленно опустился в кресло и опустил голову. Генерал Прохоров озадаченно хмыкнул.
— А о чем речь? — спросил осмелевший Стас.
— Кто это вообще? И почему оно говорит? — закричал взбешенный Никоненко, стремясь отвести душу.
— Ну, Леонид Федорович, — Мирослав постучал рукой по столу, — я прошу не кричать на моего сотрудника. Причем, как вы выразились, «оно» лучший ученик академии охотников. Знакомьтесь, звать Стасом. Решил привлечь его к нашему расследованию. Я сам жутко занят в совете, а он вполне сможет меня заменить, так сказать, в поле.
— Ясно, — прошипел Никоненко.
— Товарищи, — хмыкнул Андрей, — у нас капитальные проблемы…
— У тебя даже пыльная буря на Марсе — капитальная проблема, — съязвила Жанна. — Говори скорее, что такое?
— Эта девочка, Алина, она дочка известного политика Куприянова…
— Того самого? — выпучил глаза Никоненко, и его сигара упала во второй раз, оставляя на гладком столе серые крошки пепла.
— Да, именно, — со знанием дела изрек Ульян и, поправив пиджак, жестом потребовал себе тишины. — Дочь Павла Куприянова, его единственная любимая дочь, она погибла… Вы понимаете, каково его горе? А если такие люди, как Куприянов сходят с ума, то они склонны совершать необдуманные поступки. У политиков много врагов, причем из разных слоев общества, и, если Куприянов начнет оголтело мстить…