— Что было, что было, — передразнил мужчину Ульян. — Если для страны нужно, чтобы какая-нибудь нечисть пообедала парой-тройкой человек в угоду общему делу, так пусть жрет. Или вы хотите лично объяснять президенту, почему расчлененные трупы детей его верных сторонников находят в лесу? И почему лично Вы, Леонид, не можете и не хотите ничего сделать? А?
— Он не нечисть, — тихо, но очень властно произнес Каруман, поднимая на старика стальной холод глаз.
— Мне наплевать, как ты называешь свое полуручное чудовище, — зло хмыкнул Ульян. — Мне наплевать на то, что вас связывает и в каких формах. Я сказал свое слово, — старик перевел свой цепкий взгляд на вампира и вкрадчиво произнес, — Каруман, радуйся, я только что высказался за воскрешение твоего безмозглого кровососа.
Тремерс сдвинул брови, и в тот же момент стекло циферблата на часах старика треснуло.
— Не злись, высший, — засмеялся Ульян. — Я не имею ничего против тебя, но он убил мою сестру при расправе в студенческом общежитии. Я не обижаюсь, моей стране была просто необходима подобная жертва, но это дает мне право на свободные словесные изъяснения. Но… Я все сказал, дальше решайте сами, — Ульян швырнул разбитые часы на стол и покинул кабинет.
После его ухода первым опомнился Никоненко.
— В общем, я как раз не хочу повторения банкета, поэтому я «против», — затараторил он, стуча пальцами по столу.
— Я, как ответственная за здоровье людей, солидарна с Леонидом Федоровичем, — поспешила высказаться Жанна.
Каруман дернулся, но взял себя в руки, отведя взгляд от голосующих людей.
— А я «за», — сиплым голосом отозвался генерал Прохоров. — Каруман всегда, если мы ему не мешали, мог вовремя остановить нуклеара. И сейчас я верю ему.
— Спасибо, — одними губами прошептал вампир.
— Господин Каруман, — начал Мирослав, озадаченно почесывая затылок, — я вам многим обязан, но… Я считаю, пока мы можем решить проблему своими силами. Нет смысла рисковать жизнями солдат и мирных граждан. Простите, но ваш нуклеар все еще жив только благодаря вам. Он номер один в охотничьем списке к уничтожению. Поэтому, sorry еще раз, но я «против»…
Каруман кивнул и медленно снял очки. Потом, устало закрыв глаза, он откинулся на спинку кресла.
— Естественно, я тоже категорически «не за»! — произнес священник, преисполненный благочестивым гневом. — Вот еще, поднимать нежить! Одним дьявольским отродьем обходимся и ладно.
— Отец Родион, ну что такое! Держите себя в рамках, — всплеснул руками Никоненко, косясь на Карумана, который остался невозмутим.
— Ладно, — буркнул священнослужитель.