Парень вздрогнул, его глаза вспыхнули восторгом вперемешку с удивлением.
— Так я и думал, — улыбнулся Джулиан. — Я дам тебе золота…
— Я все понял! — закричал мальчишка, стискивая зубы. — Вы те заграничные лиходеи, что ездят по городам и молодых девиц с молодцами забирают! Я вижу!
— А что, если так? — спокойно отозвался Джулиан, поигрывая монетами в руке. — Я предлагаю тебе вполне жизненное соглашение. Мы позабавимся с тобой чуть-чуть, всего час, а ты за это получишь горсть золота, которая спасет тебя и осуществит мечтания. Разве оно того не стоит?
Парень дрогнул, его взгляд был потерянным и озадаченным. В нем будто боролись два начала.
— Подумай хорошенько, малыш, всего час… Но после ты сможешь отомстить врагам, поднимешься над своими обидчиками. Ты будешь им приказывать! Разве ты не заслужил? Как долго они над тобой насмехались?
— А если постараешься, подарим тебе вечность, — подмигнул Стоки.
— Я не понимаю, — растерянно прошептал парень.
— Стоки, не сбивай! Потом, — Джулиан одернул спутника и снова стал пересыпать золотые монеты, гипнотизируя парня. — Малыш, все просто. Я беру тебя, а ты берешь золото и всю оставшуюся жизнь помыкаешь холопами. Подумай, те, кто тебя вчера унижал, будут челом бить перед твоим величием.
— Я согласен, — выпалил парень и покраснел, опуская голову.
— Вот и умничка, — Джулиан одарил мальчишку взглядом, застывшим холодным превосходством. — Сегодня на закате моя повозка будет ждать тебя здесь.
— Стой! — крикнул парень, борясь с подступающим удушьем неистовства. — Я знаю вас, душегубов проклятых, вы же обманете, обведете вокруг пальца. Хочу золото сейчас!
Джулиан засмеялся, обнажая белоснежные клыки.
— Хорошо, — сказал он, кидая парню три золотые монеты. — Бери, на затравку, но хватит на всю жизнь.
Мальчик кинулся собирать монеты, стремительно засовывая их дрожащими руками за пазуху.
— Не обманет? — скривился Стоки.
— Я не вру! — яростно прокричал парень. — Да и знаю я вашу натуру лиходейскую, с вами мне не тягаться. Вы же меня с моим лицом по округе вмиг разыщите, в хату завалитесь и в краже монет обвините. И все, загублена моя душа, кто ж мне холопу поверит супротив вашего слова княжеского!
— А он смышленый, — крякнул Стоки.
— И жадный, — кивнул Джулиан, — но я его понимаю, второго такого шанса у него не будет. А что мальчишке останется? В конце концов, его сломают, заставят покориться. Он будет главным шутом на селе, никакого уважения, никакого одобрения, и жена хромоногая, вечно сверлящая и пилящая мужа за ничтожность их существования. Он навек останется изгоем, а в конце маячит лишь сиротливый погост и все… Забвение.