Боязнь доносов заставляет работать вне дома даже тех женщин, которые имеют квартиру. Лучшим выходом считается работа вместе с таксистом. Бывший московский житель, шофер такси, человек чрезвычайно практичный, деловитый, так описал суть своих деловых отношений с проститутками: „Выезжаю я на линию (из гаража в город) после обеда. Пока магазины открыты, покупаю 5–7 бутылок водки и кладу их под сидение в машине. Ближе к вечеру сажаю девку (проститутку) в машину и едем с ней на плешку. Главная работа у нас начинается в 9 вечера и идет до 2-х — 3-х ночи. Итак, стою на плешке, девка сидит у меня на заднем сидении, покуривает. Подходят „звери” (в данном случае грузины), прицениваются, почем водка, почем девочка. Ночью, когда торговли водкой нет, бутылку я могу продать за 7, за 10 и даже за 12 рублей. Договорились. Грузин садится с девкой сзади. Платит мне за водку, я им туда передаю бутылку и стакан. Они выпивают, и я везу их в тихое место, где я знаю, милиции нет. Выхожу из машины проветриться на свежий воздух минут на 20. За это время у них происходит весь разговор. Они допивают водку, возвращают мне бутылку, и я везу их обратно, откуда взял. За то, что счетчик набил, „зверь” мне платит в тройном, а иногда в пятерном размере. Девка мне тоже третью часть отдает по уговору. Берет она с него, к примеру, 15–20 рублей, значит мне чистыми 5–7 рублей. Так что за смену я рублей 50 чистыми имею”.
Но отношения водителя машины и его пассажирки не ограничиваются финансовыми расчетами. Таксист поясняет: „Девка знает: если „зверь” ее обидит — я заступлюсь. Потому что мне надо, чтобы он ей заплатил сполна. И от милиции я ее обороняю. Подходит, к примеру, мент (милиционер), нюхает подозрительно, я ему говорю: „Пассажирка, дескать, мужа с поезда ждет, все в порядке, начальник”. Он ее не трогает. И притом вдвоем у нас с ней оборот получается больше. Если ей каждого клиента куда-то вести, — сколько она времени зря разбазарит. А со мной все мигом: туда-сюда и обратно на месте”. Таксист видит в этих отношениях некоторое даже приятство. „Я люблю с девкой работать. Ночью на линии тяжело бывает, глаза слипаются. А с девкой и ее хахалями (поклонниками) ночь незаметно пролетает”.
В условиях советской действительности тандем „проститутка — таксист” и впрямь выглядит в высшей степени рациональным. Такая система отношений процветает не только в Москве, но и в Одессе, Владивостоке, Ленинграде, Минске, Львове. Есть таксисты, которые неделями и месяцами не сажают в машину обычных пассажиров. Они полностью представляют государственный таксомотор в распоряжение частной предпринимательницы-проститутки. При этом между водителем и его сотрудницей возникают чаще всего деловито-дружественные отношения. Они говорят между собой на неком общем для них жаргоне; вместе разыскивают „зверей” (богатых клиентов из юго-восточных республик страны); честно делят „бабки” (деньги). При этом шофер несколько снисходительно, но дружелюбно называет проститутку „телкой”, а она его — почтительно „шефом”. Он поддерживает ее любые начинания. Если она занимается со своими клиентами в машине более дорогооплачиваемым оральным сексом (такая проститутка зовется в своей среде амамщицей)