Скандал, которого мы, медики, ожидали, так и не произошел. Вышестоящее начальство откликнулось на наши рапорты лишь однажды, когда мы сообщили, что гонорея поразила нескольких девушек-солдат. Приказано было, не поднимая лишнего шума, отправить зараженных связисток в госпиталь. То, что девушек заразили наши же офицеры, никого также не заинтересовало. В любое другое время такое сообщение превратилось бы в предмет самого серьезного расследования и „принятия мер”, но в конце войны венерических заболеваний никто не хотел замечать. Как удалось позднее дознаться, политуправление Советской армии рекомендовало: половую жизнь офицеров за границей не контролировать. Приказано было, однако, помнить, что поляки — наши союзники, жертвы гитлеризма, так что никаких скандалов с ними по возможности затеивать не следует. Венерические болезни пресекать своими средствами без какой бы то ни было огласки.
Позднее я беседовал с бывшими солдатами Четвертого Украинского фронта, побывавшими в Болгарии и с солдатами Второго Украинского, прошедшими с армией через Румынию, Чехословакию, Венгрию и Австрию. Во всех странах, кроме Венгрии, единственная забота командования состояла в том, чтобы солдаты, идущие в увольнение, не поднимали шума. Политруки втолковывали: „Спи с кем хочешь, где хочешь, как хочешь, но помни, что ты — воин армии-освободительницы. Старайся произвести на население возможно более благоприятное впечатление. Ведь это наши союзники…” Хорошее впечатление (в основном на прекрасный пол) солдаты и офицеры производили различными способами, и в том числе с помощью денег и дефицитного табака. Бывший воин-пехотинец Гвардейского Братиславского корпуса так определяет тогдашнюю „сексуальную пропозицию”: „Главный вопрос тех лет формулировался просто: „Когда?” Времени у солдата было мало, на ночь в увольнение не отпускали. Получивший увольнительную должен был быстро сообразить, где взять бабу, с тем, чтобы успеть к сроку вернуться в часть. Какая баба — это в принципе для большинства было безразлично. Шел четвертый год войны, четвертый год без семьи и дома. Самое лучшее, если в деревне (особенно в Румынии) тебя пригласят на свадьбу. Где свадьба, там выпивка, а за выпивкой следует и все остальное. В Венгрии обстановка изменилась: венгерки не хотели с нами иметь никакого дела. Венгры стреляли в бою и продолжали стрелять после того, как фронт проходил мимо. Чаще стало слышно об изнасилованиях. Нескольких советских солдат застали на месте преступления. Но военные власти старались не доводить дело до суда. „Война — спишет…”