– Что я должен сделать? Какого рода распоряжения оставлены мне?
Как пробужденная из забытья этими прямо обращенными к ней вопросами, Клерсина взяла в руки свой маленький медный светильник и направилась в тот угол комнаты, где стояли шкаф и комод, но вместо того, чтобы открыть дверцу шкафа или ящик комода, как я ожидал, поднялась на цыпочки и достала с высоко прибитой полки мешок с маисом, который поставила на землю, затем с сияющей улыбкой по адресу моего отца развязала мешок и опустила в него руку по самое плечо. Пошарив там на самом дне довольно продолжительное время, она достала из этого своеобразного бюро тщательно сложенную бумажку без подписи, которую и вручила отцу.
Вот что говорилось в этой записке:
«Ж. отправится завтра утром в монастырь урсулинок, представится от моего имени настоятельнице монастыря своим настоящим именем и попросит отпустить с ним мою дочь, которая воспитывается там под именем Дюпюи. Захватив обоих моих детей, Розетту и Флоримона, который находится у Клерсины, он явится ко мне туда, куда ему укажет эта прекрасная, уважаемая женщина, которой он вполне может довериться. Я желаю перед смертью обнять и поцеловать своих детей и верного друга! Прошу сжечь эту записку».
Отец мой несколько раз подряд читал и перечитывал эту записку, как если бы он хотел навсегда запечатлеть в своей памяти каждое отдельное слово, затем подошел к огню, зажег бумажку и печально смотрел, как огонь пожирал ее.
Потом он обратился к Клерсине.
– Завтра утром, к десяти часам, я буду здесь с молодой девушкой. Будьте готовы!
– О, я уже целую неделю готова, – отвечала негритянка, видимо, гордясь своей исправностью. – Все уже приготовлено давно. Привозите только мою Розетту, а за мной дело не станет. Мне придется только позаботиться о том, чтобы приготовить еще одну лошадь для массы Нарцисса, которого мы не ожидали и на которого не рассчитывали, – добавила она, с улыбкой глядя на меня. – Но сумеете ли вы найти завтра мой дом? Или, быть может, вы желаете, чтобы я пошла ожидать вас к воротам монастыря и сама проводила вас сюда?
– Нет, не нужно. Зачем напрасно беспокоить вас? Мы и сами найдем дорогу, – сказал отец. – Но вот что я желал бы знать: нет ли какой возможности добраться сюда по более тихим и менее людным улицам? Ну, словом, более приличным, чтобы провести по ним молодую барышню?
– Нет, масса, – ответила негритянка, – другой дороги нет, иначе и я не повела бы вас таким путем. Вся земля изрезана этими байю. Выбирать не приходится, или же нужно сделать, по крайней мере, мили две обходу, затем доставать лодку в том месте, где дальнейшая часть пути уже пойдет водой. Впрочем, днем Черный город точно вымирает: все на работе, а старики и ребятишки спят.