Ирэн вздрогнула.
“Они ничего тебе не скажут. Потому что не смогут признаться”.
“ В смысле?” — не понял я.
“Это я, Михаил. Это я приняла стимуляторы”.
“Да что ты такое говоришь? Ты же ни разу даже не заикалась об этом. Да и зачем тебе?”.
“Еще бы я начала о таком болтать!” — воскликнула девушка у меня в голове. — “Конечно, сделала все втайне”.
Я пялился на нее, не веря услышанному.
“Ир, ты бы и так выстояла. Зачем?”
“Испугалась. Боялась, что не пройду. Не хотела подвести семью…”
Так вот почему ее так развезло. Стимуляторы, если я правильно понимал их работу, активировали внутренние резервы на краткое время, но расплачиваться за это преимущество приходилось и здоровьем, и отходняками.
Ирэн осторожно повернула голову в мою сторону и уставилась мне в глаза.
“Дура!” — не выдержав, закричал я ей в голову, и она болезненно поморщилась.
“Знаю. Я старалась сделать все незаметно. Думала, смогла перехитрить… Прости. Прости, что разочаровала тебя, да еще и втянула во все это”.
Твою же мать! Что мне было теперь делать? Сдать Ирку, чтобы самому зачислиться в Аудитриум без Третьего испытания? Или сейчас промолчать, получить отсрочку и попробовать стереть ей память, чтобы аудиториумцы не смогли ее вычислить?
И смогу ли я стереть ей память так, чтобы не повредить и без того ее многострадальную голову? Все-таки манипуляция была опасная, а превращать ее во вторую Матильду я бы ни за что не хотел. Или дернуть Пистолетыча, чтобы он подсказал решение?
Черт. Черт! Черт!!!
Но если мы уйдем на разбирательства и проверку памяти, наверняка выйдем за все сроки. Группы укомплектуют, и нас скорее отправят доставать вступительные на следующий год. Не знаю, как у них это было заведено. Рискованно… Мне нельзя было пропускать этот год. Все слишком завертелось.
Двери класса отворились, и следом за охранниками вошла Адлерберг.
— Господа, вы готовы поделиться со мной информацией? — спросила она и почему-то задержала взгляд на мне.
С большим усилием я сохранил невозмутимое выражение лица. Адлерберг снова взялась за указку и принялась тихо постукивать ею по краю стола. Звук ужасно раздражал, но мне показалась, что она делала это специально для того, чтобы еще больше нас нервировать.
Впрочем, она могла особо и не стараться: все в классе были взвинчены до предела. Никто не хотел уходить на дополнительное разбирательство и ставить под угрозу собственное поступление.
— Итак, господа? — повторила Адлерберг. — Кто готов?
Я сверлил глазами затылок Ирэн. Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и взглянула на меня с мольбой.