Краем глаза девушка заметила, что Лукерья выглядывает из окна, следя за братом, все еще стоявшим на крыльце.
– Врешь! – гвардеец усмехнулся. – По глазам вижу!
Настя горько усмехнулась.
– Плохо ты, Гриша, в глаза смотришь. Главного никогда не замечаешь… – она отвернулась.
Преображенец вздохнул.
– Настя, ну что ты хочешь, чтобы я сейчас сделал? – устало спросил он. – Лукешку за косу оттаскал?
– А сделаешь? – Настя вновь с насмешкой посмотрела на жениха. Тот покачал головой.
– Наверное, нет.
– Вот видишь, так что попусту говорить?
Карета подъехала к крыльцу. Петр соскочил и распахнул дверь. При виде едва скрывающего раздражение Белова мужик слегка нахмурился, но промолчал, здраво рассудив, что молодые бранятся – только тешатся.
Настя собиралась сесть в экипаж, но гвардеец удержал её.
– Погоди!
– Что еще?
– Мне коня приведут, вместе поедем!
Петр одобрительно хмыкнул в бороду.
– Зачем это? – Настя хмуро посмотрела на преображенца. – Ты же меня стыдишься!
– С чего ты взяла?
– Ты Лукерье ни разу про меня не возразил! Охотницей за мужем выставил!
– Так вот оно что! – Григорий взъерошил волосы. – Как с вами, бабами, все сложно!
– С вами будто просто! – буркнула Настя, окончательно растерявшись.
Гордость требовала сесть в карету, захлопнув дверь перед носом Григория, но в душе девушка ждала, что преображенец все объяснит. А еще хотелось, чтобы Белов вновь сгреб её в охапку и поцеловал, как вчера.
– Послушай, я не возразил лишь потому, что бесполезно это. Сестрица у меня – дура редкостная! Ей бы все на балах отплясывать, да в доме скандалы чинить. Да и… вспылил я по обыкновению… – Гвардеец звериным чутьем уловил колебания девушки, и покаянно опустил голову. – Ты уж прости дурака, ладно?
– Ладно, – запал прошел, и Насте тоже не хотелось ссориться.
– Вот и славно. Может, вернемся в дом? Лукешка более и слова не скажет, обещаю!
– Гриша, мне действительно в Питерсхофф надо, – возвращаться в негостеприимный дом не хотелось.
– Раз надо, так надо, – Белов вздохнул, с тоской смотря на окна столовой, где слуги разливали обещанные щи. – Пойду, за конем схожу. Обожди в карете!
Он помог невесте устроился в экипаже, и быстрым шагом направился к деревянным конюшням.
Вернулся Григорий уже верхом на огромном мышастом коне.
– Петр, что спишь? Поехали! – окликнул он Настиного слугу.
Тот тронул лошадь вожжами. Гнедая неспешной рысью затрусила по дороге. Белову то и дело приходилось сдерживать своего коня. Жеребец недовольно закладывал уши, но подчинялся опытной руке всадника. Настя невольно залюбовалась своим провожатым.