Провожаемая завистливыми взглядами менее удачливых возниц, подвода направилась к дому Бутурлиных, путь к которому указывал встревоженный Белов.
Левшин не стал сопровождать, а помчался вперед, предупредить домочадцев подполковника.
Когда телега подъехала, то Анна Михайловна уже стояла на крыльце. С подчеркнутым спокойствием она подошла к мужу, хотя в лице не было ни кровинки, а в газах затаилась тревога.
– Что произошло? – резко спросила она.
– Не знаю. Мы подъехали, Александр Борисович уже в бреду был…
– Чем бредил? – голос ведьмы невольно заставил поежиться.
– Про желтые отвороты на мундире говорил, – Белов не стал пересказывать разговор в кабаке.
– Наперстянка… – с ужасом прошептала Анна Михайловна, говоря, скорее сама с собой, еле слышно, но гвардеец все-таки услышал. – Интересно, кто посмел… Где его опоили?
– Не знаю. Мы сперва у пруда были, потом в кабак зашли, – преображенец понял, что оправдывается, словно был виноват, что недоглядел. – Александр Борисович сам настоял, сказал, что поговорить надобно…
– В кабаке что пили?
– Да как обычно… пиво. Кислое какое-то. Я пить не стал, Сашка тоже не сильно, а вот Александр Борисович…
Анна Михайловна вздохнула и провела ладонью по пыльным волосам мужа:
– Сашенька, ну что же ты так… Несите его в дом! – распорядилась она слугам, выпрямляясь.
– Анна Михайловна, я могу еще чем-то помочь? – спросил Григорий, пытаясь понять, что делать дальше.
Подполковник всегда казался ему, еще мальчишке, чем-то незыблемым. Тем сильнее было потрясение видеть Бутурлина именно таким: без сознания, бледным, то и дело сотрясаемым в конвульсиях.
– Нет, Гришенька, спасибо. И так вы много сделали. Ступайте и помолитесь за здравие Александра Борисовича. Коли с душой молиться, то помочь может. А мне пора, простите, – Анна Михайловна спешно прошла в дом.
Григорий еще несколько минут стоял и смотрел на закрытую дверь, потом повернулся и побрел к калитке, где его уже поджидал Левшин.
– Гриш, ты коня забыл, – напомнил он другу, указывая на серого, который пошел топтать заросли травы.
Белов охнул, кинулся к жеребцу, схватил под уздцы и вывел со двора, надеясь, что конь не успел заподпружиться.
– Что делать будешь? – Саша с тревогой всматривался в лицо преображенца.
Тот пожал плечами.
– А что еще делать? Государыне докладывать! Надо только помозговать от кого заходить! От Черкесова по всем правилам долго, Шувалов нас не любит… Бейстужев?
– Ты еще к вице-канцлеру попади! Даже со своими связями! – хмыкнул Левшин. – Иди-ка ты, друг любезный к Рассумовкому, он не даром к вашему полку приписан, всяк надежней и быстрее будет!