Послышались быстрые шаги. Настя повернулась как раз в тот момент, когда в комнату вошла хозяйка дома.
– Настенька? – голос звучал очень устало. – Случилось что?
– Анна Михайловна, – девушка порывисто шагнула вперед, от нее не укрылась обреченная усталость в глазах ведьмы, – Мне Левшин сказал про Александра Борисовича, вот я и подумала, что смогу помочь… наверное…
Бутурлина задумчиво разглядывала свою гостью.
– Нет, не сможешь, – наконец сказала она. – Опасно это. И сама сгинешь, и Сашу моего не спасешь… Не хочу грех на душу брать.
– Но… – Настя почувствовала себя обескураженной, она так спешила, была почти уверена, что нужна. – С Иваном же получилось!
– Получилось… – согласилась Бутурлина. – Только Александр Борисович не простой солдат, он волк матерый!
– Так что же, – растерялась девушка. – Неужели ничем помочь нельзя?
Анна Михайловна внимательно взглянула на девушку.
– Есть одно, – решилась она. – Только для этого тебе меня с собой провести придется. Силу мою в себя впустить и не оттолкнуть. Сможешь?
Настя задумалась, затем кивнула головой:
– Смогу. Но вы подсказать должны, как…
Бутурлина грустно улыбнулась:
– Тогда пойдем.
Мимо изумленного Семена хозяйка дома провела девушку в спальню. Подполковник лежал на кровати. Из его груди вырывались хрипы, а рука стискивала и без того смятые простыни.
– Что с ним? – Настя склонилась над больным, отмечая посиневшие губы и мертвенную бледность лица, усеянного капельками пота.
– Наперстянка, – Анна Михайловна словно выплюнула это слово. Девушка вздрогнула, вспомнив высокий стебель, усеянный сиреневато-розовыми цветами, наподобие колокольчиков. В больших дозах это растение было ядовитым, вызывая сердечные спазмы.
– Яда слишком много, – ведьма с каким-то отчаянием посмотрела на девушку. – Одной мне душу его не вернуть. Ну что, готова?
– Готова, только, что делать – не знаю, – Настя растерянно смотрела на хозяйку дома.
Та выдохнула, пробормотала что-то и подошла вплотную.
– Дай мне руку, – требовательно сказала ведьма.
В полутьме комнаты яркий взгляд завораживал. Без колебаний Настя вложила свою ладонь.
– Закрой глаза. Так легче будет, – продолжала Анна Михайловна, подводя девушку к постели больного. Настя повиновалась и зажмурилась. Сила приходила постепенно, волнами охватывая все тело. На этот раз в ней было что-то другое, мягкое и одновременно требовательное, будто кто-то еще направлял эту Силу.
Девушка вздохнула…
Темнота вокруг вдруг сменилась ярким солнечным светом. Настя бежала по лугу в одной рубашке, ветер ерошил ее коротко стриженые волосы цвета спелой пшеницы. Летнее солнце ласкало кожу, и не было этого удушливого, влажного от жары, воздуха, этих свинцовых волн залива…