– Ты еще и Алексея Григорьевича приплела? Ах ты! – государыня хлестнула девку по щеке.
– Лизонька. Полно тебе, голубушка, – миролюбиво проговорил Рассумовский.
Императрица упрямо поджала губы. Белов кашлянул и сделал шаг вперед.
– Чего тебе, Белов? – холодно поинтересовалась Елисавета Петровна.
– Ваше императорское величество! Вот! – преображенец подал туесок, который все еще держал в руке. – Редька с медом, как вы и желали!
Лицо государыни прояснилось. Она торжествующим взглядом обвела свою свиту.
– Вот! Видали! Спасибо, Гриша! Угодил! – она сняла с пальца кольцо и протянула преображенцу. – Держи, заслужил!
– Рад стараться, ваше величество! – Григорий звонко щелкнул каблуками. – но перстень взять не могу.
– Это еще почему? – нахмурила тонкие брови государыня.
– Я караул несу, а по уставу караульный никаких подношений ни от кого брать не должен!
Рассумовский одобрительно крякнул, а Елисавета Петровна рассмеялась.
– Ай, Белов! Молодец! Ладно, завтра зайдешь, как с караула сменишься! О награде за службу потолкуем!
– Так точно!
Григорий дождался, пока государыня продолжит прогулку по аллее, а сам направился во дворец, где уже сдвигали столы к ужину. Суета, вечная спутница подобных приготовлений, уже не трогала. Сквозь вереницу залов преображенец быстрым шагом прошел в офицерскую. Знакомые окликали его, но Белов отнекивался, даже не сбавляя шаг, ссылался на то, что он при исполнении.
Он так стремительно вошел в кавалерскую и хлопнул дверью, что знамена в углах подпрыгнули.
– Гриш, ты чего? – с опаской спросил один из офицеров.
– А? Да ничего, просто неспокойно как-то, – отмахнулся преображенец. – Не случилось бы чего!
– Да ну, брось, что случиться может? Посты усилены, на караул Александр Борисович лично назначал.
– Так-то оно так, но все равно будто кошки на душе, – Белов вздохнул и присел за стол. – Ладно, кто раздает?
Карточная игра затянулась до самого ужина. Лишь когда по дворцу разнесся удар гонга, присланного Елисавете Петровны в качестве дара от Императора Поднебесья, дежурные офицеры спешно проследовали в столовую, стены которой были затянуты розовым штофом в золоченых рамах. Первыми войдя в комнату, гвардейцы стали на караул.
Начиналась самая тяжелая часть службы. Белов уныло рассматривал огромный стол, поставленный в форме лиры. Скатерти были украшены сложными драпировками и цветами, а на столе возвышались блюда из мейсенского фарфора.
Часто неся службу на званых вечерах, Белов знал их уже наизусть, как и украшение столов. На этот раз в центре возвышалась фарфоровая беседка, напоминавшая павильон «Каприз государыни» в Тсарском селе. Вокруг нее притаились масленки-обманки: персики, яблоки, гранаты.