— Принц, — герцог говорил спокойным тоном, — вы чересчур эмоционально воспринимаете это событие, но в чем-то вы правы — Сэд действительно нашел Волана и действительно попытался принести ему извинения.
— Да! Я знал, я знал, что этот проклятый барончик…
— Принц! — слегка повысил голос герцог. — Прекратите истерику! Ваш хваленый маркиз ударил барона, когда тот повернулся к нему спиной! Вы понимаете? Он ударил его в спину! И только счастливое стечение обстоятельств позволило барону отбиться!
— Этого не может быть! — вскричал принц. — Сэд не мог ударить в спину!
— Мне рассказал об этом человек, который видел это все своими глазами! — возразил герцог.
— Небось, слуга какой-нибудь! — высказал предположение принц. — Он явно соврал, чтобы выгородить своего! А вы, герцог, его тоже защищаете! — принца несло. Он понимал, где-то очень глубоко в душе, что поступает неправильно, но остановиться уже не мог. — Я вам не верю!
— То есть, вы сейчас усомнились в моей честности, принц? Или решили меня так изящно оскорбить своим недоверием? — голос герцога звучал все холоднее и холоднее. — Если вы приехали, чтобы оскорблять меня в моем доме, понадеявшись на безнаказанность, то я даю вам ровно сутки, чтобы покинуть пределы герцогства. Если вы задержитесь хотя бы на минуту — я вас убью! Это понятно? Я лично вызову вас на дуэль и зарежу, как курицу для обеда — без напряжения и без эмоций!
— А что скажет мой отец, узнав о моей смерти? — скривил губы в усмешке принц.
Вице-канцлер зажмурил глаза и затряс головой, словно хотел прогнать эту картинку, как дурной сон. Но она никуда не ушла. Граф, тяжело вздохнул и начал очень усердно рассматривать потолок.
— А ваш отец скажет, что чем меньше рядом дерьма — тем чище воздух! — голос герцога был уже подобен зимней стуже, и эмоций в нем не было. Вообще никаких не было. — Так все-таки, Ваше высочество, ответьте мне на вопрос — зачем вы приехали в герцогство?
— Э-э-э, — подал голос граф, — Ваша светлость, давайте не будем горячиться! Да, вы правы, мы приехали, чтобы обговорить возможность помолвки вашей дочери с принцем Георгом и вопросы возможной помощи герцогства королю Унаи в случае войны с Империей.
— Тогда я просто не понимаю поведение принца! — герцог посмотрел в упор на представителя королевского рода. — Вместо того, чтобы решать с моей дочерью вопросы помолвки, вы, принц, зачем-то прицепились к этому парню! Скажите, как его персона влияет на возможность решения хотя бы одного из двух, стоящих перед вами вопросов?
Герцог не опускал свой взгляд, под которым принц чувствовал себя очень неуютно. Он понимал, что повел себя неправильно, но вот как это исправить — он не знал, а потому решил ответить честно.