Ведьмак ставит канистры на землю, а Гжесь толкает его так сильно, что Ведьмак едва не падает.
– Сука, бля, ты зачем ее туда бросил, это моя невестка, ты, клоун! – кричит Гжесь и снова толкает Ведьмака, но тот не отвечает, не падает, смотрит на него. – Спрашиваю, ну, ты же ей руку сломал, и только не нужно здесь херни о Боге!
Ведьмак молчит, наконец, после нового толчка, падает на землю.
– Она хотела познать истину, – отвечает тихо, уже лежа. – А я не могу врать.
– Да оставь его, – говорит Каська.
– Я не могу врать, – спокойно повторяет Ведьмак, вставая с земли.
– Я звоню в полицию, – Юстина шагает вперед. – Я звоню в полицию. Скажи ему, чтобы отдал мой телефон. Я звоню в полицию.
– Отдай ей телефон, – говорит Гжесь.
Ведьмак вынимает телефон из кармана, подает Гжесю. Гжесь вручает его Юстине.
– Ты ведь знаешь, что мы правы, – Гжесь стоит, остановившись на полудвижении. Здоровая рука Юстины трясется так, что не может разблокировать телефон. Все смотрят на нее, как она пытается это сделать, как ей, наконец, удается, как она приставляет телефон к уху.
– Алло? Алло? Я дозвонилась… – начинает она.
На той стороне слышен хрип.
– Алло? – повторяет она. – Я хотела сообщить… Алло…
Кричит довольно громко. Мы молчим. Никто из нас ей не мешает.
– Вы меня слышите? – повторяет Юстина. – Вы меня… Сука.
Отодвигает телефон от уха. Потом пытается еще раз дозвониться. Безрезультатно. На этот раз никто даже не принимает звонок. Наконец она отказывается от попыток, прячет телефон в карман.
Я заступаю ей дорогу. Хватаю за здоровую руку.
– Что ты делаешь? Пусти меня. Ты идешь со мной! – кричит Юстина.
Я сжимаю ее руку сильнее.
Еще не знаю, должна ли она остаться или уйти.
– Пусти меня, Миколай! – кричит она и бьет меня по лицу. Я не реагирую. Удар – это просто щиплющее тепло на лице, тепло, которое немедленно исчезает.
– Подумай о тех людях, о которых ты писала. О том парне, Кирилле.
– Отпусти меня. Ты идешь со мной.
Кажется, я улыбаюсь, когда она это говорит.
– Подумай о них. Было обвинение? Кто-то их арестовал? Нет, никто даже не может публично обнародовать их имена. Из-за защиты персональных данных.
– Это убийцы, Миколай.
Я притягиваю Юстину к себе, легонько, но она все равно кричит от боли и отталкивает меня здоровой рукой.
Она красавица. Я не заслуживаю такую красивую женщину. Когда она впервые передо мной разделась, я расплакался, из-за чувства возвращенного достоинства.
Она красавица, но ее место – совершенно в другом месте.
Нельзя трусить, убегать от того, чтобы решать дела.
Она очень мне помогла. Я ее очень люблю. Мне будет очень ее не хватать. Я снова буду тосковать. Но это конец наших ролей. Мы уже не нужны друг другу. Я уже встал.