Тенор (не) моей мечты (Тур) - страница 3

Мы добрались до Манежной быстро — именно тут работал сегодня Артур в составе нелюбимого мною квартета. И не потому нелюбимого, потому что кто-то из них по отдельности и все они вместе пели плохо. Нет. Просто…

Ладно, проехали. Прошлое уже давно пора отпустить. И готовность мужа бежать за «своими» хоть на край света, даже если в доме болеет ребенок, и я не спала двое суток. И постоянное присутствие в доме Левы. Нет, физически он почти никогда у нас не появлялся, но присутствовал постоянно. И просто сумасшедшее состояние Артура, когда в квартете начинались проблемы. А в тот год, когда мы расстались, эти проблемы были постоянно. И разговаривать с мужем было невозможно. Он не то чтобы не слышал. Он просто был не с нами.

Так. Что со мной. Забыла же. Отпустила. Прошлое надо мной не властно! И Артур — это только лишь прошлое? Анна. Все. Хватит. Ты здесь зачем? Привлечь на помощь отца твоей дочери. Чтобы как-то утихомирить внезапно разбушевавшийся ураган по имени Катерина.

«Зря, ой зря!» — вдруг проснулся внутренний голос. Но было уже поздно. Мы пробирались сквозь веселящуюся толпу, запахи вкусностей и звуки оркестра. И вдруг я замерла, словно налетела на стену.

Я услышала голос. Его голос. И воздуха стало не хватать.

— «В юном месяце апреле в старом парке тает снег…»

Это было завораживающе, как будто он умел колдовать. Он выпевал фразы детской песни так чарующе, что площадь замерла — и погрузилась в сказку. Каждый человек в свою. Я вспомнила нашу весну. Первую, сумасшедшую. Которая осталась где-то, где счастье с привкусом кофе на губах, заплутавшее в запахе сирени. Мы все время старались коснуться друг друга. Нам было мало ночи. Мало дня. И…

Стоп. Он всегда был обольстительной сладкозвучной сиреной. Колдовским созданием. А были ли мужчины-сирены, способные несколькими звуками своего волшебного голоса увлечь в Бездну?.. Черт с ней, с Бездной, можно и туда. За такой вихрь чувств — не жалко. За один его взгляд из-под ресниц не жалко.

Но вот в какой-то момент я поняла, что нахожусь так далеко от себя самой, чтобы просто потерялась. И меня не стало. Снова.

Итак, он был сиреной. А я… была его женой.

Была. Хорошее слово. Замечательное, изумительное и прекрасное.

И очарование вдруг исчезло. Как и желание бежать вперед, к нему навстречу, раскинув руки, с сердцем, заходящимся от восторга. Я излечилась от этого. Какое счастье.

Он поет. Чудесно. И изумительно отрепетировано. Вот и пусть поет.

— Браво! — выдохнули все разом, через долгое мгновение, когда смолкли последние звуки песни, так щедро обещающей и весну, и надежду.