Правда, одну пьесу Олби – «Балладу о невеселом кабачке» по роману Карсон Маккаллерс – мы все-таки поставили в мае 67-го года. И я играл там роль от Автора. А «Вирджинию Вулф» спустя одиннадцать лет поставил уже окрепший в «Современнике» Валерий Фокин. Я тогда в театре не работал, и роль, предназначенную мне автором пьесы, сыграл Валентин Гафт.
Случай с Артуром Миллером
Хуже получилось с драматургией Артура Миллера, которую мы, «современники», высоко чтили. Да и с ним самим вышло скверно…
У многих из нас есть какие-то жуткие, темные эпизоды в общественной и личной судьбе. Страшно носить их в себе, лучше покаяться. Выплеснешься на бумаге, может, и как-то легче задышится, а то еще, не дай бог, так и унесешь этот камень с собой в «великое быть может», как говорил старик Рабле.
Итак, в Москву со своей новой женой, корреспонденткой-фотографом Ингой Морат приехал Артур Миллер, и поначалу все шло прекрасно – лучше и не бывает.
Они побывали в «Современнике» и посмотрели «Голого короля». Миллер изъявил желание встретиться с коллективом театра. Иностранная комиссия Союза писателей, официально принимавшая американского драматурга, эту встречу устроила. В кабинет Ефремова набилась куча народа: артисты, критики, представители этой самой иностранной комиссии.
Миллеру задавали вопросы, он отвечал. Все, в общем, вполне соответствовало духу официальной пресс-конференции тех лет. Единственное, что нарушало чопорность встречи американского драматурга с советской театральной элитой, было то, что наш «фюлер» пришел на эту международную встречу пьяным в сосиску, и это всех, особенно гостей-критиков, крайне шокировало. Сам Миллер отнесся к состоянию Олега очень спокойно…
Из наиболее интересных вопросов, точнее говоря, интересных ответов драматурга был ответ о принципе построения его пьес.
– Принцип очень простой, – сказал Миллер. Он двумя пальцами взял со стола белый лист бумаги и показал нам: – Видите этот лист? Не правда ли, он белый? С этого я начинаю почти в каждой своей пьесе, а затем лист поворачивается другой своей стороной, – ан нет, он черного цвета. Вот и весь мой принцип.
Встреча закончилась, оставив ощущение неудовлетворенности. Еще бы! Мы молоды, любопытны, у нас в гостях почти классик, – неужели все вот этим и ограничится?!
Мы подошли к Миллеру с просьбой еще раз прийти к нам в театр и встретиться уже без посторонних, в обстановке неофициальной. Время у него было спланировано жестко, он уезжал в Ленинград смотреть спектакли Товстоногова, но обещал, если удастся, вернуться на день раньше и зайти к нам. На том и расстались.