– Ну что я тебе говорил? – сказал Ефремов и предложил продолжать поиск актера на роль.
Следующим кандидатом был Саша Кайдановский, потом Ролан Быков. В конце концов Пушкина, как известно, Ефремов сыграл сам в режиссуре Анатолия Васильева и в собственной постановке. Но это уже другая история, результатом которой и стал мой переход на Малую Бронную – к Эфросу.
Почему Даль отказался от продолжения репетиций – вопрос по сей день до конца не ясный, как, впрочем, все, связанное с Далем, не может стать ясным и понятным до конца. Во всяком случае, для меня.
Скорее всего, запил. Короткое слово – запой, страшное слово, тяжелое слово, а начинается это всегда легко, невзначай; не только по Далю знакомо. Выпил накануне, утром слегка поправился, потом еще… Идти на репетицию с опозданием, да к тому же с запашком, неловко. «Ай, не пойду-ка я сегодня. Ну пропущу один день. Ничего страшного. Подумаешь, одна репетиция…» И понеслось. «Понеслось, понеслось, понеслось… И вот уже вдали что-то кружит и пылит воздух». Позже, уже задним числом подыскиваются теоретические выкладки, подводится серьезнейшая база бесперспективности предприятия, в нашем случае именуемого «Медной бабушкой», – причем иногда, как на этот раз, теоретик оказывается словно бы и прав.
– Вот видишь, правильно я поступил. Тогда я еще, конечно, не мог для себя сформулировать, что именно меня не устраивало, но нюхом-то чувствовал: что-то здесь не так…
– Ну позвонить ты хотя бы мог? Ведь я ручался за тебя перед Ефремовым, когда приглашал на роль. Я-то ведь сам был на птичьих правах во МХАТе.
После паузы взгляд в себя:
– Извини, я думал, ты и так поймешь.
– Я понял. Ну да ладно! Дело прошлое. Черте ним. Так как насчет Малой Бронной?
– Обдумаю…
В 77-м мы вновь с Олегом под одной крышей – в Театре на Малой Бронной, у Эфроса. К приходу Даля театр, что называется, достиг своего пика. Даль всегда умудрялся поспевать в новое дело в момент его восхождения, – казалось бы, чистое везение или потрясающая интуиция. Не тут-то было. Как общеизвестно, после пика тропе некуда идти, кроме как вниз.
Так было у него с «Современником», так произошло и на Бронной, хотя ни сами театры, ни тем более новичок-пришелец не подозревали, что пик достигнут – или почти достигнут. Это «почти» еще могло бы оказаться для Даля спасительной лазейкой, но в «Современнике» его опоздание на несколько лет оказалось роковым. Основатели театра, ведущие его актеры – Кваша, Табаков и другие – были старше Даленка на семь-восемь лет, – пустяк! – однако этот возрастной разрыв многое решил в его судьбе.