Я спросила, тот ли это сын, которого его вторая жена заперла в подвале, и он ответил — да, тот самый. Он был славным мальчишкой, но потом уехал учиться в университет — как водится в их семье, в Англию, — а там пристрастился к наркотикам. Он не закончил обучение и в конце концов вновь оказался в Греции, где его несколько раз пытались устроить на работу. Он поселился в большом имении под Афинами с матерью и ее мужем, инструктором по горным лыжам, но присутствие в ее жизни сына, как был уверен мой сосед, стало для нее бременем и ограничило ее свободу: его поведение ухудшалось с каждым днем. В итоге она предприняла радикальные меры: отправила сына в лечебницу, даже не посоветовавшись с отцом. Ему прописали медикаментозное лечение, от которого он стал таким толстым и вялым, что, по сути, превратился в овощ, а мать с мужем, как обычно, уехали из Афин в свой зимний дом в Альпах. Это было несколько лет назад, но ситуация по большому счету не поменялась. Матери больше нет до сына никакого дела; если отец желает забрать его из лечебницы и дать ему жить на свободе, пусть делает это под свою ответственность.
Мне кажется странным, сказала я, что первая жена, которую он прежде явно идеализировал, поступила так бессердечно. Это не вписывается в мое представление о ее характере. Мой сосед подумал и ответил, что во время их брака она была не такой: она изменилась, стала другим человеком. Когда он говорил о ней с нежностью, он, скорее, думал о той, прежней, жене. Я не верю, сказала я, что люди могут меняться так радикально и неожиданно принимать совсем иной моральный облик; вероятно, эти свойства раньше просто дремали в них и ждали определенных обстоятельств. Большинство из нас, продолжала я, не знают, хорошие они или плохие люди на самом деле, и многие за всю жизнь так и не попадают в ситуации, в которых это может проявиться. Но он должен был по каким-то признакам хотя бы догадываться, какой она может стать. Нет, ответил он, не догадывался: она была прекрасной матерью и целиком отдавала себя детям. Их дочь добилась больших успехов и получила гарвардскую стипендию; позже ее переманила международная компания-разработчик программного обеспечения, и теперь она работает в Кремниевой долине, о которой я наверняка слышала. Я сказала, что слышала, но всегда затруднялась себе ее представить; никак не могу понять, в какой степени это абстрактная идея, а в какой — реальное место. Я спросила, ездил ли он к дочери в гости; он признался, что нет. Он никогда не бывал в тех краях, и потом, ему боязно оставлять сына на долгое время. Он не видел дочь уже несколько лет; сама она в Грецию не возвращалась. Наверное, сказал он, успех влечет за собой новое и неизведанное, а неудача обрекает жить с тем, что у тебя есть. Я спросила, есть ли у нее дети, и он ответил, что нет. Она в партнерских отношениях с женщиной, — так ведь говорят? — а в остальном полностью сосредоточена на работе.