Лежа на спине, держа на груди голову девушки и работая ногами, я слышал доносящиеся с пляжа крики. Когда мы уже доставали до дна, по воде подбежали Питер, спасатель и какой-то человек, сообщивший, что он врач; они забрали ее у меня и понесли на сушу. Сам я лежал у кромки воды, откашливал воду и пытался очухаться.
— Патру-у-ульный!
Я открыл глаза. На меня смотрел человек с рыжей бородой и покрасневшим, обгоревшим лицом. Ухмылке недоставало зубов, килт грязный, да и синяя футболка тоже — если я не ошибся, это форма сборной Шотландии.
— Ты настоящий спаситель, — гнусаво, но тем не менее понятно заговорил он на шотландском английском, помогая мне встать на ноги.
Когда мы оба встали, мне пришлось его поддержать — тот был пьян в стельку.
— Вопрос в том, патрульный, сможешь ли ты меня спасти. Мне надо двадцать евро на билет до Памплоны.
— Извини, мне они самому нужны, — честно ответил я.
Я посмотрел на кучку людей, собравшихся чуть в отдалении, и обратил внимание на женщину средних лет, чей наряд превзошел костюм шотландца: хиджаб и бикини. Она стояла, склонившись над врачом и Питером — я заметил его среди людей, когда он опустился рядом с девушкой на колени. Женщина то плакала, то замолкала, но, судя по всему, никто не обращал внимания на то, что она говорила. Когда я обернулся к шотландцу, тот уже брел к другим купающимся. Я подошел к собравшимся.
— Как…
— Она дышит, — ответил Питер, не поднимая глаз. — Ждем «скорую».
Он провел рукой по лицу девушки — так, что частично скрыл его от меня, мне был виден только лоб. На нем возле черных блестящих волос рос пушок — он уже высох и колыхался от дуновений ветра.
Я почувствовал, как мою руку сжала чужая ладонь: со мной заговорила женщина в бикини и хиджабе. Как будто бы по-арабски, может, по-персидски, а может, по-турецки. А может, я так решил просто потому, что, судя по внешности, она родом из этой части мира; в любом случае я не понимал ни слова.
— По-английски, пожалуйста, — сказал я.
— Рус-ски? — спросила она.
Я помотал головой.
— Дочка, — произнесла она, показывая на девушку. — Мириам.
— «Скорая помощь», — сказал я, но она лишь непонимающе на меня смотрела, сыпля словами на непонятном языке, и сжимала мою руку, будто языковой барьер исчезнет, стоит мне только сосредоточиться.
— Hospital[2], — сделал попытку я, изобразив, что веду машину, но отклика не добился.
Издалека с ветром прилетел и улетел вой сирены, и я показал в ту сторону, откуда донесся звук. Женщина оживилась.
— Aha, hospital, — сказала она, и я не почувствовал особой разницы с тем, как я сам произнес это слово.