— И свобода защищать самого себя.
Лысый с довольной улыбкой посмотрел на меня. Имя свое он скрыл, попросив нас звать его просто Толстяком. Из пятнадцати добровольцев, изъявивших желание присоединиться ко мне, трое отказались. Меня это не удивило. Когда воодушевление, вызванное возможностью отомстить, поутихло, заговорил голос разума: что это принесет мне, помимо непродолжительного удовлетворения? И чем я рискую? Когда преступников наказывает правовое государство, оно, обладающее властью, мало чем рискует. А мы? Что, если за нашей местью последует отмщение?
— Они знали, что у нас есть оружие, поэтому и заявились, — сказал Толстяк, — но эту секретную комнату не нашли, поэтому забрали только «калаши» и ручные гранаты. Угощайтесь, господа.
— А что они сделали с тобой и твоей семьей? — спросил Ларсен, афроамериканец, учитель музыки в отглаженной голубой рубашке, когда Толстяк показывал ему, как заряжать, снимать с предохранителя и менять магазин в ружье, которое Ларсен выбрал.
— Так я ж только что сказал, — удивился Толстяк.
— Они… э-хм… забрали несколько стволов?
— И мои гранаты.
— Гранаты. И этого достаточно для того, чтобы мстить?
— Да кто вообще говорит про месть? Я хочу пострелять плохих парней, и основания у меня для этого зашибись какие. А чего?
— Неплохо, — тихо проговорил Ларсен.
Толстяк покраснел.
— А сам-то ты? — фыркнул он. — У тебя они «вольво» угнали, что ли?
Я беззвучно выругался и прикрыл глаза. Мне нужно, чтобы эти люди сотрудничали друг с другом, а не это. Сам я тщательно ознакомился с их заявлениями и знал, что дальше последует.
— Они убили мою жену, — сказал Ларсен.
Во влажном подвале повисла тишина. Я открыл глаза и увидел, что все смотрят на мужчину в голубой рубашке. В заявлении Ларсен написал, что они с женой стояли на улице возле секретного продовольственного склада, держа в руках сумки с едой. Они приехали туда вместе с восемью другими взрослыми родственниками, люди привыкли передвигаться группами, полагая, будто так безопаснее. Вдруг прямо на них выехало несколько мотоциклистов, и Ларсен с родственниками вытащили немудреное оружие — ножи и старое охотничье ружье. Однако мотоциклы промчались мимо, даже не притормозив. Все решили, что опасность миновала, когда замыкающий колонну байкеров неожиданно выбросил цепь с крюком. Крюк впился в ногу жены Ларсена, и мотоциклист оттащил ее дальше по улице, пока она не выпустила из рук сумки с едой. Ларсен с родными бросились к женщине, а байкеры принялись собирать продукты.
— Ей пробило крупную артерию на ноге, — сказал Ларсен, — и она истекала кровью прямо посреди улицы, а эти твари хватали ветчину и консервы.