— Павел! — позвал снизу Тенишевский. — Да тут столпотворение.
— Хорошо, Маруся, я приду, — шепотом сказал Дорогов.
Внизу было на что посмотреть. Эксперимент, проделанный над машиной, оказался гибельным для нее. Коленчатый вал сорвался с ветхих подшипников и треснул пополам. Машинист, совершенно растерявшийся, принялся сначала с помощью Терентия выгребать из топки жар и заливать его водой. Потом он выпустил пар отовсюду, откуда только мог и в заключение, не окончив ни одного из этих дел, уселся и, созерцая печальную картину разрушения, меланхолически слушал, как командир осыпал его в трубку потоком ругательств.
— Ни о какой починке своими средствами думать не приходится, — решил Дорогов. — Эта рухлядь просто рассыпалась на части. Будем ночевать на мели, а завтра пусть Лю нанимает бурлаков. Деревня тут недалеко, за островом.
— Да, картинка веселая, — согласился Тенишевский, — как будто снаряд сюда попал. Но вот что, Павел: здесь нас с тобой никто не слышит, давай поговорим. Лю, по моему, сам пират. Все, что он плел про судью — вздор.
— Пираты его, видимо, знают и боятся, — заметил Дорогов.
Тенишевский помолчал.
— Тогда зачем же они вообще на нас напали? Дорого бы я дал, чтобы узнать, что он им кричал. Выглядел он в ту минуту эффектно, хоть картину пиши.
— А знаешь, что мне пришло в голову? — сказал вдруг Дорогов. — Может быть, Лю сказал нам правду. Что знаем мы с тобою о нравах этих мест? Вот эти крестьяне решились на грабеж и вдруг натыкаются на человека, который под дулом их винтовки нисколько не испугался, а на них же накричал, да еще пригрозил, что от наказания они все равно не уйдут. Вся отвага их и пошла насмарку. Китайцы ведь. У них совершенно особенная психология.
— Лю человек решительный и храбрый, — согласился Тенишевский. — То, что ты говоришь, пожалуй, и в его стиле. Черт их разберет, действительно. Но только я предпочитаю его россказням не верить и займусь тем, что выведу его на свежую воду. С господина Вана начну. Этот прохвост у меня потанцует.
— Только, пожалуйста, не наскакивай ни на кого, — посоветовал Дорогов, — не забывай, что мы-то его бросим, а девушки останутся. На них все твои резкости отразятся.
— Мерзавец! — вскричал Тенишевский. — Ведь выражается как: «легкомысленно играете судьбой ваших спутниц». На психологию, видишь ли, действует. Ирод!
— Вана ты тоже лучше не трогай, — продолжал Дорогов, — для чего тебе? Нам осталось несколько дней пути до Гуй-Чжоу. Проедем их как-нибудь, чтобы только не нарушать мира тут у них и не давать повода Лю выкинуть какой-нибудь номер по дороге. А в Гуй Яне есть европейцы. Там мы девушек оставим и сами займемся своим делом.