Дорогой мой наставник! Сознание другого неисполненного долга и другая глубокая привязанность заставляют меня повернуть назад. Я полюбил европейскую женщину.
Не ужасайтесь, а выслушайте меня с мудрым терпением, как делали вы это раньше. Эта женщина не такова, как другие, которых я встречал. Она скромна, приветлива, неразговорчива и хорошо воспитана. О наружности ее я говорить не буду, так как описать ее я не смогу. Волосы ее имеют цвет золота!
Может быть, я поступил нехорошо, когда, прибегнув к насилию, заключил ее под присмотром брата в одном из городов по пути сюда, но мог ли я равнодушно смотреть, как она проводит время в обществе грубых, недостойных ее мужчин? И мог ли я решиться, совершая мое опасное поручение, везти ее в качестве ширмы, как остальных? Нет!
За долгие недели нашего путешествия я увидел, что представляют собою ее спутники. Я наблюдал, как постепенно, под влиянием простых, близких к природе условий жизни, внешний блеск, которым так кичатся европейцы, сходил с них. Они перестали следить за собою, неряшливо одеваются и редко бреются. Они стали есть руками и пить простонародные крепкие напитки, от которых отвернется каждый хорошо воспитанный человек. Дружба их также не выдержала испытания. Они ссорятся и крикливо бранятся. Я не хочу вдаваться в исследование причин их ссоры, но мне кажется, что в них принимает участие белокурая девушка.
Глубокоуважаемый мой наставник! Глядя на этих европейцев, я снова и снова убеждаюсь, как правы были вы, поучая меня, что мудрая мера и спокойное сознание своего достоинства — это добродетели, к которым должен стремиться человек. Какой безобразный диссонанс вносят люди игрой своих низменных страстей в величественную картину природы, которая окружает нас здесь! Как ничтожна вся культура этих людей, лишенная понимания глубоких и вечных, истин сокрытых в природе!
Все это открывается теперь моему духовному взору. В долгие бессонные ночи я уяснил себе многое, что до сих пор казалось мне (я со стыдом сознаюсь в этом) мертвой буквой науки.
Простите мне это отвлечение. Не осуждайте также за то, что я пускаюсь в обратный путь, не повидав дядю. Но сегодня я получил ужасное известие: мой двоюродный брат, под надзором которого я оставил эту женщину, прибыл сюда один. Она бежала. Все, что удалось выяснить брату, это то, что она отправилась на запад в обществе какого-то монаха. Я дрожу при мысли, что она пустилась в трудный и опасный путь по незнакомой ей местности и что невольный виновник этого — я сам. Завтра на рассвете я уезжаю искать ее и найду, чего бы это мне не стоило.