Он засмеялся.
— Я думаю о нашем деле, — серьезно ответил Тенишевский. — Надо учитывать все. Если мои подозрения подтвердятся, придется ехать дальше одним, бросить труппу и удрать. Незачем подвергаться риску из-за делишек этого Лю.
— А как же девушки? — спросил Дорогов. — Если твои подозрения подтвердятся, как можем мы их бросить?
Он набил свою трубку и тоже закурил.
— Да вздор, эти твои подозрения. Оснований нет. Ну, ездит человек по делам. Что же ему, на цепи сидеть?
— Дай Бог, чтоб ты оказался прав, — сказал Тенишевский. — Все дело в том, что едем мы с тобою не на пикник, а по очень серьезному и важному делу. Я не хочу влипать, как кур во щи, и на всякую мелочь обращаю внимание… А у девушек есть теперь защитник. Этот, как его… Ромео Елены Николаевны.
Он заглянул вниз через перила.
— Спит! У него темно. Ван тоже свет потушил…
Дорогов встал и потянулся.
— Пойдем, Валериан, и мы…
Тенишевский тоже встал, собирая шахматы в коробочку.
— Конкурент у тебя, Павел, неважный. Какой-то не то с перепугу, не то с перепоя… Не разберешь!
Дорогов недовольно поднял брови.
— Что еще за вздор?
Тенишевский весело хлопнул его по плечу.
— Ну ладно, ладно, не злись. Я так, брякнул. Ты — вне конкуренции! Елена Николаевна не дура… Пойдем лучше спать.
* * *
Книжников и Елена поднялись по скрипучей лесенке наверх. Посетителей в ресторанчике уже не было… Левую половину верхнего помещения занимал небольшой общий зал, справа тянулся ряд бедно обставленных кабинок, отделенных друг от друга тонкими невысокими перегородками. Удивленный слуга откинул занавеску, заменявшую дверь, и Книжников провел Елену в один из этих «кабинетов». Тот же слуга суетливо вытер тряпкой ничем не накрытый стол, другой — принес чай и простые деревянные палочки.
Андрей Ильич заказал единственное блюдо, которое он мог заказать по-китайски, «поу цзы» — род пирожков с мясом, вареных на пару.
— Говорите, — сказала Елена, не притрагиваясь к еде.
— Вы подвергаетесь опасности, Елена, — серьезно начал Книжников. — Я не могу смотреть на это равнодушно! Мне казалось, что я заслужил ваше доверие, но я ошибся. Вы чувствуете к этим людям, или к одному из них, симпатию, которая заставляет вас называть меня клеветником! Вы не верите мне!
— Андрей Ильич, — перебила его Елена, — вы начинаете бессмысленную и пошлую сцену ревности. Для этого вы позвали меня сюда?
— Нет! — воскликнул Книжников. — Я обещал дать вам доказательства и хочу это сделать. Слушайте!
Он нервно закурил, но тут же сунул сигарету в пепельницу.
— Слушайте, Елена: вы знаете, как сильно я нуждался, когда приехал в Шанхай. Я говорил вам об этом. Говорил и о человеке, который тогда помог мне. Он одолжил мне денег, нашел для меня работу… Он спас меня от нищеты!