– Даю вам время до заката, – сухо промолвил демонолог. – И это мое последнее слово. Лишь при условии, что до сумерек Совет примет меня, я поделюсь своим знанием. И знай: оно касается и того, что вы так тщательно охраняете столько столетий…
Мне всегда казалось, что монастырь Амшилас – не место, в котором чернокнижники, демонологи и еретики могут желать чего-то, кроме прекращения страданий. Но видимо, времена изменились: седой монах, не спуская глаз с Нойшалька, медленно кивнул.
– Раз уж такова цена твоих услуг, – ответил он скрипучим голосом, – мы согласимся на нее со всею покорностью.
– Я так и думал, ибо – а что еще вам остается? – засмеялся демонолог.
Я был уверен, что на лице моем не дрогнул ни мускул. Точно так же и лицо монаха казалось лишь мертвой маской, вырезанной из желтоватого сохлого дерева. Я взглянул на его руки, наполовину скрытые в широких рукавах старой рясы. Те также оставались неподвижны. Что ж, нас, покорных функционеров Святого Официума, учили сохранять спокойствие даже в самых унизительных ситуациях.
И вот брат кивнул нам и повел куда-то в глубь монастыря. После короткого перехода мы оказались в обширной комнате с большими окнами. Под стенами стояло несколько монахов, но лица их были скрыты под широкими капюшонами.
Нойшальк огляделся, и во взгляде его таилась дерзкая насмешка.
– А я уж думал, что сей монастырь не содержится в суровой строгости, – сказал он. – Что ж, я пришел сюда ненадолго и не успею соскучиться, – вздохнул он с деланой печалью. – А пока соберется этот ваш совет, принесите-ка мне чего-нибудь поесть.
Монах даже не стал делать рукою знак стоявшим у стены братьям, лишь слегка повернул к ним голову. Те сразу же поняли, что следует сделать, и двое быстро направились к двери.
– А хорошо они у вас выдрессированы, – произнес Нойшальк с насмешливым удивлением в голосе.
– Смиренность и послушание, – сказал я, видя, что монах не намерен ничего говорить. – Се принципы, что руководят всяким нашим шагом, согласно с заповедями Господа нашего.
– Каковые заповеди он воплотил в жизнь, сойдя с распятия с мечом в руках, – насмешливо произнес демонолог.
– Но прежде он дал схватить себя, бичевать и распять, – сказал я спокойно. – Однако мы пришли сюда не спорить о теологии, верно, доктор? Особенно учитывая, что в человеке столь малознающем, как я, вы навряд ли найдете достойного собеседника.
– Тоже верно, – пробормотал он и отошел, встав у окна подле широкого каменного подоконника.
Нойшальку принесли еду: хлеб, холодное мясо и кувшин с водой. Он театрально скривился, но потом принялся молча есть, все так же стоя у каменного подоконника, на который и положил поднос. Наконец – а прошло порядком времени с того мига, как демонолог проглотил последний кусок – в комнату вошел молодой монах.