Я встал на колени и поцеловал кольцо, которое аббат милостиво мне подал.
– Пусть Господь направляет тебя, Мордимер, и пусть опекаются тобою святые Ангелы, – сказал он торжественно, возлагая мне руку на голову.
Я почувствовал тепло и силу, истекавшие из его рук. На кратчайший миг мне показалось, что я стою не перед стариком в бурой рясе, но перед некоей высшей сущностью, окруженной ореолом неземного света. Но я моргнул и увидел лишь изборожденное морщинами лицо старика.
В последний раз я взглянул на шар, в котором был пойман Ажи-Дахака, и на обезумевших змей с желтыми глазами, что неистово, с упорством, достойным лучшего применения, колотились головами в преграду.
Я знал, что нескоро это позабуду. Знал также, что нескоро перестану задавать себе вопрос о том, что именно искал персидский демон в монастыре Амшилас, а также кто освободил его и послал сюда с этой опасной и зловещей миссией. Что означали его слова о чем-то, «что столь тщательно оберегаете вот уже сотни лет»?
И наконец, вопрос, который мне показался не стоящим того, чтобы беспокоить им достойных монахов, но который был важен для меня самого: почему Нойшальк не убил меня, когда я справился с Охотницей? Полагал ли, что мое присутствие поможет ему попасть внутрь монастыря? А может, он имел другие планы, которые включали в себя и мою скромную персону?
Однако я не думал, что в ближайшее время мне представятся возможность, оказия и сведения, чтобы на этот вопрос ответить. Ведь я, в сущности, не был кем-то большим, чем простым инквизитором, который черпает надежду на прощение не в особенном знании либо святости, но лишь в усердном труде во славу Господа, согласно словам святого Петра, говорившего: «Смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время»[19]. Я же, независимо от надежды на это спасение, желал лишь служить нашей святой вере, закону и справедливости так, как понимал это скудным моим разумом.
«Идет за мной Сильнейший меня, Которого я недостоин».
Евангелие от Марка (1:7)
За столом рядом пили прыщавые помощники палача, и один из них, рыжеволосый парень с огромным носярой, рассказывал прерывистым, блеющим голоском, как именно следует сдирать кожу с пытуемого, чтобы тот не потерял сознания, а то, не дай Бог, и жизнь.
Ох, сыне, подумалось мне, попади ты в мои руки, уж я научил бы тебя мастерству.
Хотя мне и в голову никогда не пришло бы хвалиться своими умениями. Ибо умение причинять боль и приносить страдания для меня – лишь средство, ведущее к цели. И если вы когда-либо окажетесь в подземельях монастыря Амшилас или в подвалах Инквизиториума – то для того лишь, чтобы научиться сильнее любить Господа. Любить его столь сильно, чтобы земные желания сгорели в очищающем пламени. Любить его столь истово, чтобы рассказать о грехах своих детей, мужей, жен, друзей – тех, о которых вам известно, и о тех, знать о которых вы всего лишь могли бы. О грехах совершенных и о тех, совершить которые вы лишь намеревались: желание греха уже само по себе греховно.