В связи с этим у меня только один вопрос. Нет — не к друзьям. Больше к самому себе: «На какой предмет я здесь нужен, как командир»?
— Не злись, Егор. Ты ведь тоже примерно так бы и поступил. Разве — нет?
Голос Валентина на редкость серьезен. Серб и Мастиф кивают в поддержку его слов.
Молча пожимаю плечами.
Решаю, что пора вставать.
Сначала осторожно приподнимаюсь на локтях. Пережидаю приступ легкого головокружения. Вроде терпимо.
Аккуратно встаю. Чуть пошатывает и заметно подташнивает.
Ноги тряпичные. Руки слабые. В ушах ватные пробки. Воображаемые, конечно. А пока лежал, со слухом все нормально было. Постучал раскрытой ладонью по правому уху, потом по левому, потом по двум одновременно, как будто вытряхивая воду. Бесполезняк — не помогает.
Точно — подконтузило. Ничего — уже бывало. Не в первый раз. Все наладится. Через пару часов бодрствования станет легче или просто организм приспособится.
Мысли сбивались и запутывались друг в дружке клубком вялых земляных червей в засуху.
— Выпить есть?
Да знаю я, что врачи при контузии алкоголь не рекомендуют. Однако жизненный опыт говорит совсем об ином.
— Мужчина, вы что?! Пить при таком сотрясе? Алкоголизмом страдаете? — театрально изумляется снова появившаяся на сцене врач — психиатр.
— Нет, доктор, я им наслаждаюсь. — отвечаю фразой из старого анекдота.
— Отхлебнув из протянутой Шептуном фляги какой-то местной, явно фруктовой сладкой самогонки, закусываю еще более сладкой клубникой.
Дольче вита, мля!
Перебиваю приторную сладость горечью табака.
Так вкусовые ощущения поприятнее будут. Во всем нужен баланс.
— Что там у бармалеев с психами? Куда дело вывернуло?
— Точно не скажу. Но когда мы отходили, вроде как бешеные одолевали. Албанцы назад к своим горам пятились.
— Пожрать не хочешь? — интересуется Мастиф.
— Нет, даже от одной мысли мутит. — снова категорически отказываюсь я. — Что с обстановкой вокруг. Где мы вообще? Вражины далеко?
— Раскидали группы в стороны. Ищут-рыщут. Но пока на достаточном расстоянии. Мы за ночь очень прилично в сторону ушли. К горам прижались. Глядишь, так по самому краю долины и прошмыгнем.
— Ну, уж горы трудно было не заметить, — бурчу я, — Я же всего лишь контуженый, а не слепой и слабоумный…
Как соратники и порешили, пока я в отключке валялся — отныне идем ночами. Обратившиеся способностей не имеют. Ни локаторов, ни ночного зрения. Исключительно неприспособленными для темноты глазами пользуются. А мы, благодаря тем, у кого умения есть, получаем преимущество и относительно неплохой шанс, проскользнуть незамеченными без ненужных боев с оравой полудурков.