На краю помоста, укрытая курткой, спала девочка в нарядном, но грязном платье. В девочке Женька узнала Люссиль. И платье было то самое, которое в день дуэли с д’Ольсино видела на ней фехтовальщица.
Проспер подвел девушку к костру. Все, кто находились поблизости, зашевелились и придвинулись. От группы дорого, но безвкусно одетых парней, отделился Робен. Сказав что-то бородачу в кресле, он показал на фехтовальщицу. Тот дал знак убрать миску и утер рукавом лоснящиеся от жира губы – видимо, похлебка была доброй. Сверкнувшие на пальцах перстни указывали на его высокое положение.
– Это она, говоришь? – уточнил он у Робена и остановил на Женьке свой пристальный тяжелый взгляд.
– Как есть она, Герцог.
– А почто она в таком платье? Прачки разве такое носят? В таких только продажные девки ходят. Копна!
– Не видала, – качнула головой рыжеволосая женщина. – Я в борделях всех девок знаю.
– Шумок она в «Красном чулке» пересиживала, – пояснил Проспер. – Эркюль ей такую одежу подсунула. Своя попортилась, как она в стоке возле прачечной купнулась.
– Шумок?.. Ага… Так, говоришь, Лисица по твоему следу идет? – обратился к фехтовальщице Герцог.
– Идет.
– А что так? Что сотворила-то? Говори честно, а то себе дороже будет.
– Сбежала я… из Бастилии.
Сухое как земля полупустыни серо-смуглое лицо Герцога оживилось.
– Хо-хо! Знатно! Рассказывай!
Герцог сделал знак, и ему подали трубку. Он закурил, а Женька рассказала о дуэли с графом д’Ольсино, своем заключении и побеге.
– М-м, курья ляжка! Так ты та самая маркиза де Шале?
– Да.
– А не врешь? Счас к ее славе всякая примазаться могет.
– Спросите у Люссиль, она видела дуэль.
– Что? Люлька? – посмотрел на спящую девочку Герцог. – Она пьяна, водку у Копны стащила. Пусть спит, неча ее трогать.
Слова фехтовальщицы подтвердил Жан-Жак.
– Она не врет, Герцог. Я давно ее знаю. Она нам с Люлькой поесть давала и дядьке одному из знатных ухо ножом снесла, а ишо дело одно было…
– Что за дело?
– Мы полено у булочника стянули.
Все кругом захохотали.
– Кто еще про эту милашку знает? – спросил Герцог.
– Я знаю.
К костру вышел парень в черной повязке под шляпой, и Женька узнала Рони.
– Говори, Студеный.
– Она у нас гостинице жила, под меня копала, все хотела про испанку узнать. Ну, про ту, с которой раньше ейный муженек веселился.
– Узнала?
– Мне сказали, какая-то бумажка вышла про это дело, потом комиссар пришел с людьми. Испанку нашли в конюшне, и мать мою в тюрьму бросили.
– Что за бумажка такая, говори? – спросил девушку Герцог. – Ты, что ли, наклепала?
– Я.
– Так… – потер заросший подбородок хозяин Двора Чудес. – Не наше это.