– Я помогу, – пообещала несчастной женщине фехтовальщица, – но вам лучше уехать.
– Да, мы могли бы уехать в деревню, но батюшка умер год назад, а матушка бедствует сейчас.
– А почему бы вам не уехать в Америку? Я слышала, что у вас и там есть родственники.
– Да, деверь. Недавно я получила от него письмо для мужа, но господин Дервиль… не успел прочесть.
Госпожа Дервиль прижала платок к глазам, и черная вуаль на ее прическе стала мелко подрагивать.
– Наверное, это судьба, – немного успокоившись, сказала она. – Ведь Гонтран любил меня. Он уехал в Америку из-за того, что меня отдали в жены его старшему брату, то есть, господину Дервилю… Но будет ли это по-божески, если я поеду к нему?
– А вы сами? Вы его любили?
– Да, но потом все позабылось, а господин Дервиль… Вы не думайте… Я его тоже любила. Он был славный человек.
– Да, славный… Хорошо, я достану для вас денег, а вы решите сами, куда вам ехать.
В другой день, одевшись уже по-мужски, и со шпагой на боку, Женька отправилась в прачечную. Ее сопровождали Кристиан и Проспер, которым она вкратце рассказала о цели своего нового похода. Они все поняли и обещали, как всегда, ее поддержать.
У ворот Проспер вызвал Беранжеру. Та, увидев Жанну Пчелку, внешне не смутилась, прачка достаточно повидала в жизни, но некоторое движение тронуло даже ее обветренное лицо.
– Как дела, Беранжера? Все живы? – спросила девушка.
– С божьей помощью… госпожа.
– Зови меня Жанна, как раньше.
– Да, госпожа Жанна.
– Все мерзнете, наверное?
– Не, ничего. Мы теперь, как ты… как вы штаны под юбкой носим.
Женька посмеялась.
– Ну и давно бы так! Клеман делает что-нибудь в прачечной, Беранжера?
– Ничего не делает, госпожа Жанна.
– А деньги от Клементины де Лавуа он получил?
– Получил. Шелковые обои натянул, как у знатных, кровать новую купил, кресла, занавеси бархатные и это, как его, бюро.
– Бюро?
– Вы бы шли лучше, госпожа Жанна. Тут у нас полиция солдатика приставила, чтоб доглядывал.
– Где он?
– В сарае спит.
– Давно?
– Да только зашел. С Тавье бутылочку раздавил, отдохнуть решил.
– Отлично! Подопри там дверь чем-нибудь, а мы сходим к Клеману, Беранжера.
– Бог мой! Вы никак прибить его хотите?
– А тебе жаль?
– Так человек все ж таки, Жанна!
– Человек? Я что-то не заметила. Ладно, не шуми, не прибьем, проучим. Лохани еще не слили?
– Не слили.
– Тогда скажи, чтобы вытащили белье, а потом веди нас в дом.
– А что я скажу-то, если спросят?
– Скажешь, что пришли сборщики налогов.
Клеман записывал что-то в расчетную книгу на своем новом бюро, когда фехтовальщица, Тулузец и Художник появились на пороге его комнаты.