В тишине зала что-то грозно забродило. Председатель снова стукнул молоточком и сказал:
– Как я уже говорил, это не относится к разбираемому делу, тем более, что госпоже де Бежар ничего крамольного не предложили. Служба на благо короля и государства почетна и ответственна, каких бы поручений она не касалась. Уничтожение врага приемлемо не только на поле боя. Продолжайте, господин Катрен! У вас есть еще вопросы к обвиняемой?
Но продолжить не удалось, шум в зале усилился, раздались выкрики: «Долой Ришелье! Убийцы! Позор! Долой грязный шпионаж!». Вряд ли публику удивило существование подобной службы в государстве. Семнадцатилетний король пять лет назад сам поощрил убийство своего главного врага – маршала д’Анкра, о котором говорил де Шале, но новая власть настойчиво хотела рядиться в благородные ризы справедливости и благочестия, поэтому такого рода деяния уже не имели права пачкать ее белые одежды.
Крики и шум не прекращались. Вмешалась стража. Началась потасовка, и заседание суда было перенесено на следующий день.
Серсо был доволен.
– Неплохо, сударыня, только предупреждайте заранее о том, чего я не знаю. Вы очень рисковали с признанием о дневнике. Не один Катрен, однако, переполошился.
– Да, я не могла, я не сдержалась.
– А что стало с этим дневником? Вы его продали кому-то?
– Герцогу Вандому. Король уже знает об этом.
– А, ну и прекрасно! Теперь о нем не спросят даже у де Белара.
Генрих, в отличие от адвоката, сильно нервничал.
– Не надо было говорить об этом предложении короля, Жанна!
– Меня спросили, я принесла присягу.
– Только не смотри на меня такими честными глазами! Ты сделала это нарочно!
– Да! Король позволил пытать де Белара! Хотя бы от этого он мог бы его спасти?
– Ты забываешь, где ты, а где он! И какой, к черту, де Белар, когда тебе надо думать сейчас только о нас!
– Все равно я не перейду в защиту!
Однако воинственное настроение фехтовальщицы чуть не уничтожил второй день слушаний по делу Жозефины. Речь шла о нападении на полицейский экипаж. Обвинение было предъявлено де Белару, как организатору нападения. На этот раз он давал показания сам. Его ввели в зал, держа под руки двое солдат, и в груди девушки похолодело.
В деле о нападении она выступала, как свидетельница, но еле могла отвечать на вопросы, глядя на Кристофа, который, казалось, вот-вот упадет от боли. Когда же объявили приговор, Женьке захотелось, чтобы ее снова кто-нибудь немедленно убил. Всех троих участников – де Белара, де Ларме и де Барту приговорили к смертной казни. Двое последних получили такой приговор заочно и были объявлены в розыск.