Вся четверка забилась в такси и, укрывшись там, поехала в город.
– А где отец? – забеспокоилась фехтовальщица.
– Дома, – ответила Марина Дмитриевна.
– Дома?
– Да, мы снова вместе. Он вернулся. Сама понимаешь… Синдром общего несчастья.
– Какого несчастья? Я же звонила Алисе и говорила, что у меня все хорошо. И после разве вам не сообщали?
– Что ты, что ты? Разве это все хорошо? Кто такой этот твой неожиданный жених? Зачем он тебя похитил? Разве нельзя было по-человечески?
– Что «по-человечески»? Ты же сама всегда любила Грина[53], мама!
Встречи с отцом Женька боялась больше, чем встречи со всей полицией мира, и, как оказалось, не зря. Отец встретил беглую дочь суровым взглядом и дал ей звучную пощечину. Подруги тотчас побежали домой, а Женька, схватившись за щеку, зыркнула в сторону отца, словно волчица… Он вдруг закрыл лицо рукой и, будто раненый, опустился на стул. Фехтовальщица присела рядом. Они обнялись.
– Прости, – сказала девушка.
– И ты, – ответил Вадим Николаевич.
Потом все сели за стол и выпили за ее возвращение, хотя праздник по поводу этого события получался каким-то странным. Отец не понимал, почему дочь бросает фехтование, ее помолвку воспринимал, как временную блажь, а замужество, как авантюру.
– Это все вы, сударыня! – кричал он на Марину Дмитриевну, которая немного успокоилась и теперь счастливо улыбалась. – Это все ваши искусствоведческие выверты!
– Ты забываешь, что твоя дочь – девушка.
– Она – фехтовальщица! У нее дар!
Женька улыбнулась – она уже где-то слышала подобный спор и эту категоричную фразу.
– А этот профессор? – продолжал возмущаться отец. – Кто он такой? Какое имел право?
– Я сама поехала с ним, – сказала фехтовальщица. – Успокойся.
– Сама… Он мошенник!
– Он писатель.
– Тем более!.. Я еще тогда понял… А что у тебя на шее? Тебя душили?
– Это осталось после аварии, пьяный водитель наехал.
– Вот! Тебя там еще и чуть не убили!
Марина Дмитриевна еле успокоила мужа, однако он все-таки был настроен воинственно и надеялся спасти дочь от опасного, по его понятиям, замужества.
– Я решил, что ты никуда не поедешь, – сказал он на следующий день.
– Что значит, ты решил, папа?
– Помолчи! Наймем репетиторов, ты доучишься, сдашь экзамены и отправишься в Москву, как я планировал.
Фехтовальщица махнула рукой и ушла к Алисе. У той снова была Кристина. Подруги обнялись.
– Ну, давай, рассказывай, – посадила перед собой Женьку Алиса.
Женька ничего не скрыла. Она доверяла Алисе, а Кристина была девушкой несерьезной, поэтому ее рассказам все равно бы никто не поверил.
– Отпад… – прошептала Кристина, когда фехтовальщица закончила, и попросила потрогать ее шрам под шарфиком. – Во, ты оторвалась!..