– Только смотри, помалкивай, – почему-то оглянувшись, предупредил мальчик.
Женька и сама не планировала афишировать свое знакомство с детьми повешенной воровки. Она не стеснялась подобного знакомства, но хорошо понимала, что интерес ее к этой уродливой стороне человеческой жизни мало кто поймет даже здесь.
– О! – вдруг округлила глазки Люссиль и показала пальчиком в сторону открытого окна.
Фехтовальщица оглянулась. В черном проеме сверкнул шелковый свет, в комнату сунулась копна разноцветных перьев на широкополой шляпе, потом нога в сапоге и, если бы не концы приставленной снаружи лестницы, торчащие над подоконником, можно было подумать, что ночной гость вошел прямо из сгустившейся над городом тьмы.
– Вы кто? – встала и повернулась к незнакомцу девушка.
– Граф Мануэль де Жуа, милашка!
Граф снял шляпу, небрежно помахал ею в знак приветствия и отбросил на кровать.
– Мне сказали, что вы больны! Лживая служанка! В следующий раз вырву ей язык!
– Чего вы хотите, сударь?
– Как чего? Тебя, милашка! Ишь, какая свеженькая! Иди ко мне, и я подарю тебе счастье! На графа де Жуа еще никто не жаловался, даже сама королева! – хохотнул он, снимая за шляпой и перчатки. – Иди, иди! Тебе сегодня повезло, красотка!
За перчатками на кровать полетели плащ, дага и шпага. Граф явно был настроен решительно и, хотя сильно шатался, упорно пытался справиться с застежкой на штанах.
– Выйдите вон, сударь! Вы пьяны! – попробовала разрешить ситуацию мирно фехтовальщица.
– Пьян?.. Да, я пьян! А кто не станет пьян, увидев такую милашку?
– Он тебя завалит, добрая госпожа, – серьезно предупредил девушку Жан-Жак. – Беги!
– А это что за голытьба у тебя? – оглянулся де Жуа. – Тоже даешь благотворительные обеды городским нищим? Вели им уйти. Хотя, впрочем, мне все равно.
Граф бросил теребить пуговицы застежки и, как разбуженный зимой медведь, пошел на фехтовальщицу. Девушка могла бы выбежать из комнаты, но вместо благоразумного отступления она вдруг подпрыгнула, словно Джеки Чан, и под восхищенные возгласы детей толкнула назойливого кавалера ногой в грудь. Де Жуа отлетел к окну, но тут же с руганью вскочил и предпринял новую атаку. Теперь он был хитрей, и во время нового наскока несговорчивой девушки перехватил ее ногу, дернул на себя и, опрокинув Женьку на пол, стал с победоносным ревом лезть к ней под платье. Весовые категории были неравны, и фехтовальщица беспомощно барахталась под тяжелым телом, словно придавленная забором курица.
– Глянь, Муха, кошель, – сквозь рычание над собой услышала девушка.
– Срывай! – отозвался мальчик и прыгнул на де Жуа сверху.