. Он был президентом «Коламбиа пикчерс». И он говорит: «Друзья! Я знаю американское кино — лучше ищите деньги в Европе». В Европе тогда таких денег не нашлось, а деньги нужны были большие. Кинулся Элем даже в Японию. Ну и потом все равно к Америке пришлось склоняться. Предполагали снимать на двух языках — на русском и на английском. Чтобы адаптировать на английский наш юмор, а тем более Булгакова. Тот же Патнем нам дал одного английского сценариста, который работал в Голливуде. Мы поехали в Лондон к нему, и он нам сказал: «Вы знаете, я работал в Голливуде, и я вам сразу скажу, что они вам скажут про ваш сценарий: нам нужна любовная история с элементами мистики».
Олег Шишкин: Но там ведь есть любовная история с элементами мистики…
Герман Климов: Но интересовало только это и ничто другое. Но были и неожиданные предложения — например, такая очень хорошая актриса Кэтлин Тернер — она давала 25 миллионов. За то, чтобы сниматься в «Мастере и Маргарите».
Олег Шишкин: Она была тогда на подъеме. Очень эффектная женщина.
Герман Климов: А Элем говорит: «Нет. Она слишком англосаксонская». Я говорю: «Да какая тебе разница»? После этих годичных переговоров мы поняли, нужных денег не будет, а снимать абы как не хотели, хотя мы уже были в запуске на Мосфильме… И после этого Элем в такую тоску вошел…
Олег Шишкин: А как возникла фигура Дэвида Боуи на роль Воланда?
Герман Климов: Мы были не согласны с Булгаковым по многим позициям. Вот одной из них был Воланд. Он у него явно оперный. Ну, может, он и специально делал его таким оперным. Таким демоническим. Недаром все время «Фауст» звучит из окон. И мы подумали: нет, его надо делать, чтобы он был невыразимо красив. Красотой нечеловеческой. А человеческая красота… Вот у нас один глаз один больше, другой меньше. Неизбежная деформация лица идет. Это следы прожитой жизни. А так как у Воланда не было прожитой жизни, а только воплощенная, у него должно быть симметричное красивое лицо. А это страшнее всего. И вот мы начали прикидывать, кто — и пришли к Дэвиду Боуи. И причем это такое существо, которое соблазняет и мужской, и женский пол. И с ним были переговоры. Он сначала не соглашался, потом готов был приехать.
Олег Шишкин: А кто вел переговоры? Прямые были переговоры?
Герман Климов: Сейчас вспомню… Леша Михалев[119]. Наш друг. Переводчик замечательный. Он, кстати, с нами в Лондон ездил на эти переговоры.
Олег Шишкин: Вы встретились с Боуи?
Герман Климов: Нет.
Олег Шишкин: Это был только телефонный разговор?
Герман Климов: Но мы посчитали, что его прилично будет приглашать только тогда, когда будет определенность. Так пообещать человеку, а мы сами не на ногах еще! И тем не менее согласие от Боуи было получено! А потом уже позже с Элемом начали как-то об этом говорить, и уже технические возможности появились, да, Господи, это все делается на компьютере.