– Так я и думал. Будь с ним помягче. Он еще слаб.
Она кивает, обменивается с ним понимающими взглядами и поднимается по лестнице на чердак.
Роуса хочет последовать за ней, но Пьетюр качает головой.
Она пытается протиснуться мимо него.
– Это мой дом.
Он обхватывает ее запястье, почти не сжимая, но она чувствует, какая сила таится в его пальцах.
– Я не даю тебе пройти, чтобы ты не тратила сил зря, – говорит Пьетюр. – Можешь подняться к нему, если хочешь, но он все равно выставит тебя вон.
Роуса вырывается и потирает запястье в том месте, где он дотронулся до нее.
– Я не заразен, – смеется он. – В нечисть не превратишься.
Вдруг наверху начинается громкая перебранка, а затем раздается поскрипывание досок, вскрик и грохот.
Роуса и Пьетюр бегут к лестнице. Роуса взбирается на чердак первой.
Йоун лежит на полу, а Катрин склонилась над ним. Поначалу Роуса думает, что Катрин ударила его, но затем понимает, что он силится подняться на ноги, а она не дает ему это сделать. Оба они напряженно всматриваются в темный угол чердака, где сидит птица, стоит колыбелька и пол процарапан руническими надписями. Лица у них хмурые, осунувшиеся.
– Он хотел встать и упал, – объясняет Катрин с деланой веселостью в голосе. – Но вроде бы остался цел. Давай же, Йоун. – Она наклоняется, подхватывает его и что-то шепчет ему на ухо. Вид у нее свирепый, и Роуса ждет, что Йоун прикрикнет на нее, но он кивает.
– Зачем ты встал? – недовольно спрашивает Пьетюр. – Рана могла опять открыться.
Катрин, помогая постанывающему от боли Йоуну улечься обратно на тюфяк, отвечает:
– Он сказал, что хочет попробовать свои силы. Я его предупреждала, но ему же, как всегда, лучше знать.
В голосе Катрин мешаются враждебные и опасливые нотки; она словно готовится дать отпор дикому зверю и, за напускным яростным напором пытается скрыть свой страх, пронизывающий все ее естество.
Однако в лице Йоуна нет враждебности; оно бледно, как свечной жир. Шея и грудь его блестят от пота, и он глотает воздух с усилием, явно превозмогая боль. Роуса с изумлением замечает, что он и сам выглядит напуганным.
В темноте у нее за спиной снова и снова бьет крыльями кречет; он пытается взлететь с насеста, но привязь всякий раз тянет его обратно.
– Успокой его, Пьетюр, – с трудом говорит Йоун. – Не то он запутается и сломает крыло.
Катрин не выказывает ни малейшего удивления, когда свеча Пьетюра вырывает из мрака очертания птицы и колыбельки.
Пьетюр осторожно приближается к кречету, хватает его прежде, чем тот успевает взлететь, и сажает обратно на насест. Птица застывает на жердочке, раскрыв клюв и слегка растопырив крылья. Ее поза выражает крайнее беспокойство.