К изумлению Роусы, за столом она обнаруживает Паудля, разделывающего баранью тушу. Она облегченно улыбается, но он смеривает ее ледяным взглядом. Она вспоминает, как он посмотрел на них с Йоуном и, стиснув зубы, вышел из дома.
– Как твой муж? – спрашивает он, не поднимая глаз.
– Он… – Кто он? Лжец? Убийца? Человек, который посадил свою жену под замок и объявил, что это для ее же блага? Роуса вздыхает и садится. Паудль почти незаметно отодвигается от нее.
– Он чувствует себя лучше.
– Хорошо. Я уеду, зная, что ты счастлива.
– Уедешь?
– Как только придет оттепель.
– Возьми меня с собой! – вырывается у нее прежде, чем она успевает опомниться.
Паудль удивленно смотрит на нее.
– Почему вдруг…
– Я хочу возвратиться в Скаульхольт. – Дрожа, она накрывает его руку своей.
Он смягчается.
– Роуса, это немыслимо.
– Я очень несчастна.
Он сжимает ее ладонь.
– Ты не можешь уехать.
– Я здесь не останусь.
– Совсем недавно ты страшно беспокоилась о своем муже. – Он гладит ее по щеке.
Ее так измучила эта неловкость между ними, похожая на хрупкий лед, который проломится от любого неверного шага. Она почти мечтает, чтобы он наконец треснул, чтобы черная вода поглотила ее – все лучше, чем сковывающие ее мучительное ожидание и необходимость быть осторожной.
Она прерывисто вздыхает.
– Мы отправимся домой, Паудль. Когда потеплеет.
Глаза Паудля печальны.
– Я хотел бы… Но для тебя это опасно…
Роуса прекрасно понимает, что это лишь несбыточная мечта. Все равно что пешком отправиться в Данию прямо по воде или отрастить крылья и нынче же вечером полететь к маме.
Паудль касается пальцами ее губ, выпускает ее руку и отворачивается. Ей сразу становится холодно.
– Мы скоро увидимся снова, – мягко говорит он. – Я приеду следующим летом.
– Да, приезжай непременно, – бесцветно отзывается Роуса. Будущее представляется ей глубокой черной пещерой. Следующее лето тонет в бездне.
Паудль обнимает ее, и они соприкасаются лбами. Его ясные голубые глаза совсем близко. Смотреть в них – все равно что заглядывать в собственную душу. Роуса кладет руку ему на грудь, и каждый толчок его сердца отдается в ее ладони, и каждый его вдох сливается с ее дыханием. Как их различить?
– Роуса! – громко зовет кто-то с улицы.
Они с Паудлем отшатываются друг от друга, как ужаленные. Роуса поворачивается к нему спиной, и тут в кладовку врывается Катрин. Она переводит взгляд с Роусы на Паудля.
– Овцы пропали. И коровы.
– Пропали? – переспрашивает Роуса.
– Как это? – изумляется Паудль.
Они быстро возвращаются в дом и, кутаясь в платки и натягивая рукавицы, снова выходят в метель. По дороге Катрин рассказывает, в чем дело.