– О господи… – вымолвил тот. – Мама знает?
Томас показывал квартиру в новом жилом массиве в Кенсингтоне и отвечал деловито и сухо. В конце концов Джош пообещал:
– Я сам поговорю с тетей Блоссом. Вряд ли она в курсе. Я сам только что в Интернете прочел.
– Если в газете не написано, точно не знает, – сказал брат. – Мне пора. Ты со своим папой говорил?
Этого Джош не делал.
– Слышала? – произнесла Блоссом недрогнувшим голосом. – Мне звонил Джош. В Интернете прочел.
– По радио только что объявили, – ответила Лавиния. – Оно было включено. Я на работе. Не знаю – но я тут же почувствовала, что Хью… боже, Блоссом, будто во Вселенной образовалась дыра…
– О нем хорошо говорили? – спросила Блоссом.
– На том месте, где был Хью, теперь пусто. Хорошо? Не думаю, что им до таких… – сбивчиво говорила Лавиния.
– Он не мучился. Я уверена, что нет.
– Он хотел большой старый дом за городом. Тропинка между лужайками и вишней. Так и вижу. А теперь он навечно останется молодым.
– Перестань… – Блоссом не собиралась вникать.
– Я его много лет не видела, – причитала Лавиния. – Ох, Блоссом. Я ходила к нему – пять лет назад, перед рождением Расселла. Еще хотела сказать ему, но потом поняла: нет смысла. Так что пошла наверх, приняла у него ванну, спустилась чистая и ушла.
– Просто поезжай домой на такси, – посоветовала сестра. – Для воспоминаний у нас еще будет достаточно времени.
Когда новость услышал Шариф, он обернулся к жене и неловко положил руку ей на плечо – чего за ним никогда не водилось. Он хотел сжать ее ладонь своей. В гостиной шел выпуск новостей. Непривычная к такому обращению, Назия повернулась и посмотрела на него. Лицо ее было обеспокоенным, но поначалу она не осознала, как близко к ним случившееся. И сообразила, лишь взглянув в широко распахнутые глаза мужа.
– Хью Спинстер, – повторила она.
– Видел, как он вышел из дома сегодня днем. Просто вышел и сел в кресло, сидел и не двигался. Подумал еще: все ли с ним в порядке? – Шариф поднялся. – Как бы то ни было, я должен сказать. Я пошел туда.
– А что ты скажешь?
– Не знаю. – Он потянулся, погладил жену по руке и наконец взял ее ладонь в свою и легонько пожал. Потом поднялся. – Что-нибудь да скажу. Его не следует оставлять одного.
– Это его убьет, – вздохнула Назия. – Просто убьет. Ему почти девяносто.
– Он вполне здоров. Мы поддержим его.
– Эти террористы… эти люди… убийцы… они…
– Ну, скажи это. – Шариф понял, что это необходимо. – Только один раз и больше никогда.
– Это пакистанцы.
– Знаю, – ответил Шариф.
– А еще…
– Достаточно, Назия! – оборвал ее муж. – Хватит с нас историй о несправедливости.