На другом конце стола Шариф, не ходивший на митинг, степенно поглощал рыбу.
– А потом Друг Бенгальцев возглавит государство, да? – поинтересовался он. – Скажи, сколько в этой своей зажигательной речи он говорил о нас, а сколько – о себе?
– Ты это о чем, брат? – спросил Рафик.
– Мне доводилось слышать его, – сказал Шариф. – И я восхищаюсь им не меньше, чем ты, но мне не хотелось бы, чтобы он постоянно говорил о себе, о том, как попирались его собственные права, как его народ и его страна…
– Он скромный человек, – с легким упреком произнесла мать. – И не дает пустых обещаний, как иные политики.
– Да-да, – согласился Рафик. – Сегодня он был одет в белые рубашку, брюки и простую жилетку: точь-в-точь как все собравшиеся. Смотришь на него и понимаешь: это простой, честный и скромный человек.
Мать пристально вслушивалась в его слова, с трудом подавляя чувства. Завтра или послезавтра она поднимется на крышу и велит вывесить флаг Бангладеш. Как и Рафик, она хотела убедиться, что дома будут только старший сын с женой, но не старшая дочь и тем более не ее муж, Мафуз.
3
Кругом говорили о сочувствии и сопротивлении, о поддержке и протесте. В доме об этом не произносили ни слова.
– Какая разница! – сказал Шариф и принялся обсуждать с профессором Анисулом, заглянувшим на ужин, проекты студентов-инженеров. – Это крытый автобусный терминал, видите? Конечно, самый большой недочет – полезная площадь: она вышла несуразной, но сам проект небезынтересен. Автор внимательно рассматривает возможности.
– Но, мой дорогой Шариф, – возразил профессор Анисул, – не лучше ли решать реальные проблемы, чем мечтать о невозможном?
– И вовсе не невозможном, – ответил Шариф. – Просто непрактичном. Полагаю, он и сам об этом догадывается.
– Если бы никто не мечтал о невозможном, – вмешалась мать, – где бы мы были сейчас, профессор?
Она хотела втянуть сына и гостя в спор, но профессор таким тоном, будто в принципе отказывал женщинам в праве рассуждать об инженерном деле, ответил:
– Я вас очень уважаю, но не поощряю у своих студентов подобных настроений.
Бина и Долли благоговейно взирали на профессора Анисула. Они сидели по обе руки от отца, который потихоньку принялся читать газету, но теперь, забыв о приличиях, подались вперед. Долли что-то шепнула на ухо сестре, и та захихикала.
– У нас в ИТУВП [51],– продолжил профессор, – когда он был частью Университета Дакки, постоянно спорили о возможном и осуществимом. Когда я начинал учебу в университете, много лет назад, на факультете, где мы с тобой теперь работаем…
Все знали, как он тоскует по инженерному факультету Университета Дакки, упраздненному после образования Восточно-Пакистанского университета, – там прошли его лучшие годы. Назия, изучавшая английскую литературу, про себя называла это «головой короля Карла»